Женщина палач Тонька пулеметчица

Антонина Макарова — Тонька Пулеметчица

Июль 1978 года. Заслуженная работница Лепельского промкомбината, контролёр качества продукции Антонина Гинзбург, вечером возвращалась с работы домой, когда к ней подошли двое мужчин и представившись сотрудниками КГБ попросили сесть с ними в припаркованную у тротуара «Волгу».

58 летняя женщина без всяких вопросов разместилась на заднем сидении автомобиля. На свободе она больше не окажется. Уже через 4 месяца, 20 ноября 1978 года судья Брянского областного суда Иван Бобраков приговорит Антонину Гинзбург, от рождения Панфилову, но известной обществу как Макарова или Тонька-Пулеметчица, к расстрелу, признав её виновной в убийстве 168 человек. Правда, сама женщина признала личное участие в 114 убийствах.

Что интересно, определенные представления о Тоньке Пулеметчице сложились у многих людей после просмотра фильма Палач. Но это художественное кино, в котором много вымысла, что впрочем не удивляет, так как это фильм, и реальную картину происходившего не передает. Хотя сценаристы и пытались основывать некоторые моменты по реальным событиям, используя возможно для этого реальные документы из уголовного дела, в которых, впрочем также очень много белых пятен и несостыковок, как и во всей истории ее жизни. Как будто кто-то намеренно путал все данные.

Даже официальная версия ее поимки вызывает больше вопросов, когда Антонина, как указывала на допросах, сделала все, чтобы запутать свои следы. А по факту, находясь в розыске, она 30 лет жила недалеко от того места, где совершала циничные расстрелы, и получается не боялась, что ее кто-то может узнать. Да и родной брат, полковник из Тюмени, указавший в 1976 году в анкете, что у него имеется сестра, в девичестве Макарова, а на настоящий момент Гинзбург, проживающая в Белорусской ССР, в Лепеле, по идее не должен был знать ее судьбу после 1941 года, когда она еще была Макаровой. По крайней мере, Антонина явно указывала на допросах, что скрылась ото всех, чтобы ее точно никто и никогда не мог изобличить. Откуда тогда взялась та анкета, заинтересовавшая КГБ, в которой полковник указал фамилию своей сестры как Гинзбург, в девичестве Макарова, и место ее фактического проживания, неизвестно. С семьей она не общалась, и судьбу ее, члены семьи знать никак не могли.

Споры вызывают даже дата и место рождения Антонины Макаровой. Согласно наиболее распространённой версии, она родилась 1 марта 1920 года в деревне Малая Волковка Смоленской губернии. В других источниках указываются 1922 или 1923 годы, а местом рождения называют и Москву.

Человек с такими же фамилией и инициалами, как и у отца Антонины Макаровой, фигурирует в справочнике «Вся Москва» за 1917 год, но пропадает из него в 1923 году. Поэтому родители будущей Тоньки-пулемётчицы действительно могли быть столичными жителями, по каким-то соображениям покинувшими Москву и переселившимися в провинцию. Впрочем, наиболее принципиальное искажение биографии будущей коллаборационистки касалось не даты и места её рождения, а фамилии.

Антонина Макарова

Фамилия родителей Антонины — Панфиловы. Но дело было в начале 1920-х. Метрики велись непонятно как. В свидетельства о рождении у Антонины была фамилия Панфилова. А уже при поступлении в школу её, скорее всего, по имени отца — Макара — записали в журнал как Макарову. На эту же фамилию потом выдали паспорт и комсомольский билет. Сложилась парадоксальная ситуация: родители, братья и сёстры — Панфиловы, а Антонина — Макарова. История достаточно странная, но всё же не фантастическая — хотя бездействие родителей Антонины, не поправивших ошибку школьной сотрудницы, и вызывает недоумение. Достаточно необычно, когда вся большая семья, а у неё было шесть братьев и сестёр — носит одну фамилию, а один ребёнок — совершенно другую. В конце концов, это создаёт массу неудобств.

Но имеется еще несколько версий о том, как появилась фамилия, отличавшаяся от фамилии родителей. В марте 1918 года председатель Совнаркома Владимир Ленин подписал декрет «О праве граждан изменять свои фамилии и прозвища». Согласно ему любой житель первого в мире государства рабочих и крестьян получал право выбрать себе абсолютно любое имя и оформить на него новые документы. Поэтому получая паспорт, человек мог назваться любой фамилией, и её записывали с его слов. Но для чего девушка могла изменить фамилию, когда за ней еще не было каких-то преступлений, неизвестно. Кроме того, она могла выйти замуж, взяв фамилию мужа и развестись.

Как бы то ни было, после войны это обстоятельство резко усложнит жизнь сотрудникам органов государственной безопасности, которые будут искать «лОкотского палача», а самой Антонине это позволит прожить намного дольше. Но в тот момент, когда она получала паспорт с неродной фамилией, девушка об этом даже не подозревала. Как и то, какая ей уготована судьба.

В рядах Советской армии

В середине 1930-х годов Антонина переехала в Москву, где жила у своей тётки Марии Ершовой. После окончания школы она некоторое время работала на кожевенной, а затем на трикотажной фабрике. Однако эта работа девушке, судя по всему, не нравилась, и, сославшись на проблемы со зрением, она перевелась на должность официантки в столовую завода имени Ильича, и пошла на курсы ОСАВИАХИМа, где впервые в своей жизни увидела пулемет «Максим».

Ещё до начала войны Антонина Макарова посещала курсы Красного Креста, поэтому в августе 1941-го была по комсомольской путёвке направлена в военкомат. Первым местом её службы временно стал буфет одной из воинских частей.

Спустя много лет Антонина, надеясь смягчить свою участь, заявит, что в данный период она якобы не давала присягу и ей не присваивали воинское звание. Однако это ложь: согласно документам Министерства обороны, в августе 1941 года Антонина Макарова была призвана на воинскую службу и уже осенью стала сержантом. Из буфета она была переведена на должность санинструктора в 422-й стрелковый полк 170-й дивизии 24-й армии Резервного фронта.

В советской армии было две 170-х дивизии: первого и второго формирования. Дивизия первого погибла под Великими Лyками. Дивизия второго формирования была создана в 1942 году и закончила боевой путь в Восточной Пруссии. Макарова служила в первой.

До войны дивизия дислоцировалась в Башкирии, и служили там в основном местные призывники. Макарова попала в неё в качестве пополнения. Дивизия в первые дни войны приняла на себя мощный удар немцев в районе СЕбежа. Она попала в окружение и с большими потерями сумела прорваться. В конце июля — начале августа она была пополнена и направлена защищать.

Побег из плена

Фронтовой путь будущего палача был недолгим. 26 августа город был взят, и едва успевшая приехать Макарова оказалась в окружении. Лишь несколько сотен её сослуживцев смогли прорваться и выйти к своим. Остальные либо погибли, либо попали в плен. Немцы были не в состоянии установить серьёзный контроль за огромной массой пленных живших фактически в чистом поле. Только под Вязьмой в плен попало свыше 600 тысяч человек.

Находясь в плену сержант Макарова познакомилась с солдатом по фамилии Федчук. Между ними сложились личные отношения, и они вместе сбежали из лагеря для военнопленных, направившись в село Красный Колодец Брасовского района. «В сериале «Палач» показана сцена изнасилования Антонины солдатом, вместе с которым она оказалась в немецком тылу. Ничего подобного на самом деле не было. Её отношения с Федчуком, судя по всему, носили вполне взаимный характер, другое дело, что по приходу в родное село он её бросил и вернулся к своей семье.

В Красном Колодце Макарова некоторое время жила у пожилой женщины по имени Нюра. Деревня находилась по соседству с посёлком Локоть, где располагался административный центр коллаборационистской Локотской республики и дислоцировался крупный гарнизон изменников Родины. Его создал при поддержке немцев гитлеровский пособник Бронислав Каминский. Впоследствии на базе гарнизона была сформирована так называемая Русская освободительная народная армия.

Антонина между тем недолго прожила у Нюры. Ставить на баланс семьи «лишний рот» в смутное военное время хозяйка дома не захотела, так что прогнала Макарову, посоветовав ей пойти либо к партизанам, либо на службу к местной коллаборационистской администрации, располагавшейся в поселке Локоть.

Девушка палач

После того, как Антонину Макарову выгнала из дома баба Нюра, кто-то познакомил ее с заместителем начальника локотской полиции Григорием Ивановым-Иваниным. Тот в декабре 1941 года взял Макарову к себе на службу и сделал своей любовницей. Она получала жалование в размере 30 марок в месяц, бесплатное питание и комнату.

Момент её превращения в палача неизвестен. Вероятнее всего, ей предложили такую специфическую работу, потому что она была неместной. Полицейские ещё могли оправдать себя тем, что пошли на службу по принуждению и что они просто охраняли порядок (хотя это далеко не всегда было так), а вот палач — это уже совсем другой разговор. Расстреливать своих односельчан мало кто хотел. Так что Макаровой, как москвичке, предложили должность палача, и она согласилась.

Антонина приняла участие в нескольких карательных операциях. В ходе одной из них она нечаянно чуть не застрелила начальника полиции — родственника своего любовника, после чего её перевели на службу в тюрьму.

Как известно, в посёлке располагался конезавод великого князя Михаила Романова, где до самой войны выращивали породистых рысаков. Когда Локоть заняли немцы, лучшего места для тюрьмы, как конюшни и придумать было нельзя. В одно стойло вмещалось 27-28 человек – партизан, сочувствующих или просто подозрительных.

Макарова попала в число охранников, из которых формировалась расстрельная команда, приводившая в исполнение приговоры, вынесенные оккупационными властями. Антонине выдали пулемёт «Максим» и пистолет. Она стала принимать участие в расстрелах советских партизан и мирных жителей и вскоре получила прозвище Тонька-пулемётчица.

Она не надевала никаких масок, как показывали в фильме «Палач». Всё было просто и даже примитивно. На телеге, устланной соломой, стоял пулемёт “Максим”, и Тонька из него строчила. Раненых добивала из нагана. С трупов стягивала понравившиеся вещи. Садилась на повозку, доставала бутылку молока, которую брала с собой всякий раз на расстрельное дело, выпивала и отправлялась домой. Там стирала вещи, снятые с расстрелянных. Какие-то оставляла себе, какие-то продавала. Это не слова свидетелей. Это её показания в суде, которые она давала совершенно спокойно, в подробностях.

А вообще этот период ее жизни наиболее мифологизирован современными публицистами. Макаровой приписывают какие-то совершенно «стахановские» темпы расстрелов. В связи с этим в качестве «официальной» утвердилась цифра в полторы тысячи расстрелянных ею за год службы палачом. На самом деле расстреляла она, по всей видимости, всё же меньше.
На судебном процессе Тонька-пулемётчица обвинялась в казни 168 человек. Это те лица, которых удалось установить свидетельскими показаниями и по сохранившимся документам. Весьма вероятно, что в списки не попало ещё несколько десятков человек. В Локотском округе существовала своя судебная система и к смертной казни приговаривались только решением военно-полевых судов.

После войны состоялся процесс над Степаном Мосиным (заместителем обер-бургомистра Каминского). Он утверждал, что за всё время существования Локотского округа военно-полевые суды приговорили к смертной казни около 200 человек. При этом часть казнённых была повешена (в чём Макарова не принимала участия).

У Мосина есть все основания преуменьшать численность казнённых. Но даже по архивным данным большая часть жертв в районе приходится на карательные антипартизанские акции в деревнях, где людей казнили на месте. А в окружной тюрьме, где работала палачом Макарова, казнили приговорённых местным судом.

Цифра 1500 расстрелянных Макаровой, по всей видимости, была взята из «Акта комиссии по установлению фактов зверств немецких оккупантов по Брасовскому району от 22 октября 1945 года». В нём говорится: «Осенью 1943 года в последние дни своего пребывания в районе немцы расстреляли на полях конесовхоза — 1500 человек. Как раз на этом поле расстреливала своих жертв Макарова. А сама Локотская тюрьма располагалась в переоборудованном здании конесовхоза. Однако в документе говорится, что расстрелы проводились в последние дни перед отступлением немцев, в сентябре 1943 года. К этому моменту Макаровой там уже не было. По одной версии, она попала в госпиталь ещё до ухода локотских коллаборационистов в Белоруссию, по другой, ушла вместе с ними. Но они покинули Локоть ещё в августе, за полторы недели до ухода немцев.

Тем не менее и доказанных судом расстрелов с лихвой хватает, чтобы считать её одной из наиболее кровавых женщин-убийц. Имелись сведения, что она расстреливала по 27 человек сразу, которые стояли шеренгой.

Впрочем, иногда Тоня допускала «брак» — нескольким детям удалось уцелеть, потому что из-за их маленького роста пули проходили поверх головы. Детей вывезли вместе с трупами местные жители, хоронившие убитых, и передали партизанам. Слухи о женщине-палаче, «Тоньке-пулемётчице», «Тоньке-москвичке» поползли по округе. Местные партизаны даже объявили охоту на палача, однако добраться до неё не смогли.

Как следует из выдержки допроса Макаровой, она не считала себя убийцей, говоря, что просто выполняла свою работу, за которую ей платили. Так же, как и другие солдаты. Приходилось расстреливать не только партизан, но и членов их семей, женщин, подростков. Но так делали все, ведь это война. Хотя обстоятельства одной казни она помнила: перед расстрелом парень, приговорённый к смерти, почему-то крикнул ей: “Больше не увидимся, прощай, сестра”. Это в памяти осталось на всю оставшуюся жизнь.

Масштаб злодеяний Макаровой, по-видимому, преувеличен публицистами, но всё равно ужасает. Можно абсолютно уверенно говорить как минимум о двух сотнях расстрелянных ею собственноручно. В ряде источников можно найти утверждение, что Макаровой якобы нравился процесс убийства, что она получала от этого садистское удовольствие. И в очередной раз якобы потребовала, чтобы группу для расстрела собирали побольше. Зачем напрягаться из-за 5–10 человек. Пусть будет сразу двадцать.

Позже на одном из допросов она призналась:
— Все это чушь, что мертвые приходят во сне. Ко мне ни один не приходил. Отстрелялась — и забыла об этом.

На самом деле, на то, что работа палача ей нравилась, ничто не указывает. Маньяком в общепринятом понимании она не была. Во-первых, у неё была вполне благополучная семья — никто из её братьев и сестёр не был замечен в неблаговидных поступках. Во-вторых, «работа» палача ей самой не нравилась. Она топила свои негативные ощущения в алкоголе и при первом же удобном случае оставила Локоть.

В то же время её деятельность в 1941—1943 годах сама по себе являлась уникальным явлением. «Уникальность заключалась уже в том, что палачом была женщина. Совершаемые ею казни превращались в страшное театрализованное представление. На них приходили смотреть руководители Локотского самоуправления, приглашались немецкие и венгерские генералы и офицеры.

Из своего положения Тонька-пулемётчица старалась извлечь максимальную выгоду. Имеются свидетельства, что она забирала себе вещи убитых ею людей, в частности одежду. Расставшись с Ивановым-Иваниным, Антонина много пила и вступала в беспорядочные связи за деньги как с полицаями, так и с немецкими офицерами.

Конец карьеры палача

В 1943 году Антонина заболела сифилисом и была направлена на лечение в один из тыловых госпиталей. Во время освобождения Локтя Красной армией в сентябре 1943 года Макаровой там не оказалось. А освобожденные рассказывали затем сотрудникам Наркомата государственной безопасности СССР о девушке палаче, которая вела расстрелы на территории тюрьмы. Однако сведения о ней были скупыми, люди могли назвать только ее имя — Тоня, что она темноволосая, со складкой на лбу, и что ей примерно 20 лет. Также указывали, что у девушки тяжёлый и пронзительный взгляд, вероятно она москвичка. Это было всё.

Её искали среди пленных и раненых. Ходили даже слухи о том, что немцы ее убили, как убили других палачей перед освобождением Локотя. Но к тому моменту Макарова сама постаралась отправиться подальше в тыл, так как чувствовала, что обстановка меняется.

Вылечившись, Антонина познакомилась с немецким ефрейтором, воинская часть которого отходила на запад, и напросилась к нему в качестве прислуги и любовницы. Фактически она дезертировала из рядов коллаборационистов. В дальнейшем, по информации одних источников, ефрейтор погиб, по данным других — он просто не смог долго прикрывать свою попутчицу: Макарову загнали в общую колонну с другими беженцами и отправили в Восточную Пруссию. Там она попала на принудительные работы на военный завод, став одной из миллионов советских остарбайтеров (определение, принятое в Третьем рейхе для обозначения людей, вывезенных из Восточной Европы с целью использования в качестве бесплатной или низкооплачиваемой рабочей силы).

Мирная жизнь палача

В 1945 году Кёнигсберг был взят советскими войсками. Макарову с другими пленными освободили. В связи с огромным количеством бывших военнопленных фильтрация в это время проводилась достаточно поверхностно. Антонина назвала советским правоохранительным органам свои реальные данные, утаив только факт работы на немцев, и благополучно прошла фильтрацию, в то время, как советские следователи ее разыскивали.

В братских могилах в Локоте нашли останки около полутора тысяч человек, но личности удалось установить лишь у двухсот, которые были расстреляны по предположениям следователей Тонькой пулеметчицей. По этому делу допрашивали свидетелей, проверяли, уточняли — но на след женщины-карателя напасть не могли.

Антонина Гинзбург с дочкой

Во многих публикациях встречаются утверждения, что она якобы не то подделала, не то похитила чьи-то документы медсестры и таким образом вернулась на службу в армию. Это домыслы современных авторов. В действительности она под своим именем благополучно прошла все проверки. Сохранился архивный документ из базы Минобороны, в котором она фигурирует. Он гласит: «Антонина Макаровна Макарова, 1920 года рождения, беспартийная, призвана в звании сержанта Ленинским райвоенкоматом Москвы 13 августа 1941 года в 422-й полк. Попала в плен 8 октября 1941 года. Направлена для дальнейшего прохождения службы в маршевую роту 212-го запасного стрелкового полка 27 апреля 1945 года».
Летом того же года из-за проблем со здоровьем Антонина оказалась в госпитале.

Антонина Гинзбург с дочерьми

Здесь она демобилизовалась и осталась работать гражданской санитаркой. В августе Макарова познакомилась с находившимся на лечении миномётчиком, гвардии рядовым Виктором Гинзбургом. Он прошёл всю войну, а весной 1945 года совершил подвиг, уничтожив в одном бою около 15 солдат противника и получив при этом тяжёлую контузию. Антонина и Виктор стали жить вместе, а в 1947 году, после рождения первого ребёнка, заключили брак.

Макаровой для дальнейшей жизни не потребовалось сочинять сложные легенды. Достаточно было только умолчать о своей службе палачом. В остальном её биография не вызывала вопросов. Молоденькая санитарка попала в плен в первые дни на фронте, была отправлена немцами на завод, там и проработала всю войну. Поэтому она и не вызвала никаких подозрений у проверявших.

Сменив несколько мест жительства, чета Гинзбургов переехала на родину Виктора — в Белоруссию. Антонина пыталась организовать переезд семьи в Польшу, но у неё ничего не вышло. В 1961 году она устроилась работать на Лепельский промкомбинат, который вскоре выделил ей квартиру. В Лепеле Макарову считали уважаемым ветераном войны, ей вручили несколько медалей, причём формально справедливо, так как в Красной армии она действительно служила. Она участвовала во встречах со школьниками, её фотографии были выставлены на Доске почета.

Поначалу советские органы вообще ничего не знали, что женщина палач имеет фамилию Макарова. Выяснилось это совершенно случайно.

Первая зацепка следствия

Это Николай Иванин, в годы войны служил начальником локотской тюрьмы. Как и Антонине, ему удалось избежать ареста. После войны он прятался тридцать лет, но в 1976 году в Брянске на городской площади один мужчина набросился на Иванина и завязал с ним драку. Подоспевшим милиционерам «хулиган» заявил, что Иванин – полицай, бывший начальник локотской тюрьмы.

Милиционеры Николая задержали, и уже через несколько часов тот признался, что действительно был начальником Локотской тюрьмы. В числе прочего он рассказал и о женщине-палаче, с которой состоял в интимной связи. Иванин сказал, что её звали Антонина Анатольевна Макарова – ошибся в отчестве. Но приняв эти сведения, органы вновь принялись за поиски палача. Проверили около 250 гражданок Советского Союза подходящего возраста с именем Антонина Макарова. Но Тоньки-пулемётчицы среди них не было. Ведь органы проверяли метрические данные, а при рождении Антонина была записана Панфиловой, а после бракосочетания получила фамилию Гинзбург. Фамилия Макарова, появившаяся в школе и стоявшая в первом паспорте, после брака с Гинзбуругом исчезла.

Правда следователи ошибочно вышли на другую Антонину Макарову, которая жила в Серпухове. Иванова-Иванина привезли на опознание, но тот на следующий день повесился в гостиничном номере. Понимал что если Тоньку найдут, то и ему, после ее показаний, неминуемо светит смертная казнь. Сотрудники КГБ нашли других выживших свидетелей, которые знали палача в лицо, но все не опознали в той женщине Тоньку-пулеметчицу. Поиски зашли в тупик. Казалось, что женщину палача найти уже не удастся.

Между тем Антонина была осторожна — даже на праздниках не задерживалась в компании, чтобы не сказать ничего лишнего. В итоге Антонина Макарова-Гинзбург более 30 лет спокойно прожила, работая швеёй, а затем и контролером по качеству продукции, ни от кого не скрываясь. У нее была хорошая легенда. Она считалась образцовой советской гражданкой, матерью двух девочек. Но в том же роковом для нее 1976 году произошел новый случай.

Рассекречивание

Брата Антонины полковника Панфилова, из Тюмени отправляли военным советником заграницу. По тогдашним правилам он должен был заполнить анкету с кучей вопросов, в том числе о родственниках чуть ли не до седьмого колена. Полковник и указал, что у него шестеро братьев и сестёр, все носят фамилию Панфиловы, кроме одной сестры — Антонины Гинзбург, в девичестве Макаровой, которая живет в Белорусской ССР. Этот факт привлёк внимание органов безопасности.

Хотя в этой официальной версии также много вопросов. Ведь по ней получается, что все это время, что она скрывала свое прошлое, Антонина общалась с родственниками, которые знали, что она после войны вышла замуж за Гинзбурга и спокойно проживает в Лепеле. Хотя уже будучи под арестом, она говорила, что поначалу очень боялась, что её найдут после войны, и сделала всё возможное, чтобы замести следы. Это было легко. Документы были не у всех, а она молодая женщина после концлагеря, люди ей верили. Поэтому версия с ее братом, знавшим где Антонина проживает, вызывает сомнения.

Но как бы то ни было, Антонину Гинзбург решили проверить. В Лепель срочно выехали сотрудники органов госбезопасности. Они установили слежку за женщиной, но через неделю её сняли, так как она что-то заподозрила.

На протяжении года контрразведчики собирали данные о Тоньке-пулемётчице. Антонину Гинзбург вызвали в военкомат Лепеля якобы для заполнения данных для награждения как ветерана. В военкомате под видом сотрудника с ней побеседовал контрразведчик. Она не смогла назвать ему места дислокации тех воинских частей, где она служила, судя по военному билету (она его украла). Не ответила и на вопрос об именах командиров. Но и это не было уликой – мало ли, всё же женщине под шестьдесят лет, а война закончилась более тридцати лет назад. Да и многие хотели стереть из памяти те страшные события.

Но наблюдения продолжались. В июле 1978 года сотрудники КГБ привезли в Лепель свидетельницу расправ в Локте, которая из окна увидела и опознала Антонину. Затем привезли ещё двоих свидетельниц, одна из которых сыграла работницу местного собеса, куда Гинзбург вызвали якобы для перерасчёта её пенсии. Обе узнали в ней женщину-палача. Немудрено ведь она 35 лет снилась им в кошмарах.

Арест Тоньки пулеметчицы

После этих мероприятий чекисты решили её взять. В сентябре 1978 года Антонина была арестована по пути с места работы к начальнику отдела кадров. Она вела себя спокойно, сразу все поняла. В Брянске куда ее доставили, опасаясь что она покончит с собой, подсадили к ней женщину-«наседку». Та вспоминала, что Макарова вела себя очень хладнокровно и была уверена, что ей дадут максимум три года заключения как из-за её возраста, так и из-за давности тех событий, и даже строила планы относительно дальнейшей жизни после отбывания наказания. Она жалела, что придётся менять работу и место проживания.

Антонина Макарова — Гинзбург показывает следователям место расстрелов советских граждан. Июль 1978 г. поселок Локоть

На допрос она вызвалась сама, демонстрировала всё то же хладнокровие и прямо отвечала на вопросы. Не менее спокойно она вела себя и на следственных экспериментах, когда её привезли в Локоть, и не понимала, почему местные жители плевали в неё. Палач причисляла себя к солдатам, считала, что просто выполняла приказы, как и все другие. Была бы в Красной Армии, так же хладнокровно убивала бы и немцев.

От её признаний в зале суда приходили в ужас даже бывшие фронтовики и опера КГБ. Всё время дежурила бригада врачей – людям становилось плохо с сердцем, случались истерики. Но зал суда был полон: люди приходили смотреть на Тоньку, как на чудовище. А она была уверена, что не получит большого срока, отделается двумя-тремя годами. И больше переживала за то, что потом придётся уезжать жить в другое место, менять работу, “ведь теперь опозорена на старости лет”.

В отличии от киношной Раисы, Антонина ни разу не вспомнила о своей семье и не захотела общаться с ними. Виктор Гинзбург, не зная причин ареста жены, всё время пытался добиться её освобождения, в том числе угрожая жалобой Брежневу и в ООН. Он дошёл до того, что подключил к делу русскую диаспору Израиля, из-за чего в прокуратуру Лепеля стали приходить письма от иностранных правовых организаций. В итоге следователям пришлось рассказать Виктору правду и показать ему письменные признания жены. После этого мужчина поседел и постарел за одну ночь – ведь у него каратели убили всю семью. А он 35 лет жил с чудовищем.

Антонина Макаровна Гинзбург

20 ноября 1978 года суд признал её виновной в убийстве 168 человек, только их личности удалось достоверно установить, остальные 1300 остались безымянными. Тоньку приговорили к смертной казни. Женщина восприняла приговор спокойно, ни один мускул не дрогнул на ее лице (присутствовавший в зале Виктор Гинзбург, услышав приговор, напротив, разрыдался) но с того же дня стала подавать прошения о помиловании (конкретно, она просила заменить расстрел тюремным сроком) в ЦК КПСС и другие инстанции. Апеллировала на примерное поведение после войны, на то что 1979 год был объявлен в СССР годом Женщины. Все прошения были отклонены. В 6 часов утра 11 августа 1979 года приговор был приведён в исполнение.

Хотя многочисленные источники сообщали, что Виктор Гинзбург вместе с дочерьми уехал в неизвестном направлении из Лепеля и их дальнейшая судьба неизвестна, на самом же деле они остались в Лепеле. Они не подверглись никакой общественной и социальной дискриминации и никакие обвинения и претензии им предъявлены не были. Виктор и младшая дочь Антонины умерли, но даты их смертей не известны.