Чумной бунт в Москве 1771 года
Чума не раз добиралась до границ России, но редко мор доходил до внутренних районов страны, а также ее столиц Москвы и Петербурга. Во все времена эпидемию чумы в Европе считали «карой господней». Страшная болезнь выкашивала населения целых городов, не щадила ни старых, ни малых, ни бедных, ни богатых.
Шествие «черной смерти»
Как бороться с чумой, тогда не знали — в большинстве своем народ уповал на милость Бога, который, как они полагали, сжалится над ними и прекратит мор. Любую попытку государства ввести карантины и проводить дезинфекцию помещений, в которых находились больные, народ встречал в штыки — люди считали, что все эти действия лишь гневят Бога и ведут к новым жертвам.
Иногда дело доходило до открытого неповиновения, когда для усмирения разъяренной толпы приходилось применять военную силу и даже артиллерию. Именно таким был и так называемый Чумной бунт, произошедший в 1771 году в Москве. В 1770 году, в разгар войны с Турцией, русские войска вступили на территорию Молдавии, где уже вспыхнула эпидемия чумы. Сначала заболели несколько солдат, потом количество больных стало исчисляться сотнями и тысячами. По словам очевидцев, «мор распространялся, как пламя, гонимое ветром». В августе 1770 года страшная болезнь достигла Брянска, вскоре больные «черной смертью» появились в Москве.
Один русский офицер в ноябре приехал с войны на побывку в Первопрестольную, почувствовал недомогание и обратился в Лефортовские лазареты. Ему долго не могли поставить диагноз, а когда медики наконец поняли, чем он болен, было уже поздно. Сначала умер сам офицер, затем его лекарь, а через несколько дней скончались двадцать два обитателя дома, расположенного рядом с госпиталем.
Примерно в то же время на московскую суконную фабрику, известную как Большой суконный двор, привезли шерсть, захваченную русскими войсками в Турции. Она оказалась зараженной. Чумой заболели несколько рабочих этой фабрики и члены их семей. А потом эпидемия стала распространяться с головокружительной быстротой. Ее сразу же восприняли как кару небесную и назвали «моровой язвой». Через несколько недель счет умерших пошел уже на сотни. А в августе 1771 года число жертв достигло тысячи.
Чумной доктор
Чума охватывала все новые и новые районы Москвы. В городе царила паника. Для умерших не хватало гробов, и тела мертвых вывозили в наскоро сколоченных ящиках или просто на телегах. Под заунывный звон погребальных колоколов эти импровизированные катафалки в последний путь сопровождали мортусы в мрачных одеяниях и со зловещими крючьями, которыми вытаскивали трупы из домов и с телег.
Очевидцы писали: «Невозможно описать ужасное состояние, в котором находилась Москва. Каждый день на улицах можно было видеть больных и мертвых, которых вывозили. Многие трупы лежали на улицах: люди либо падали мертвыми, либо трупы выбрасывали из домов. У полиции не хватало ни людей, ни транспорта для вывоза больных и умерших, так что трупы по три-четыре дня лежали в домах».
Убийство архиепископа
Жизнь в Москве оказалась полностью парализованной. Лавки, магазины, рынки были закрыты, а многие состоятельные жители бежали за город, в свои дальние имения или к родственникам. Генерал-губернатор Москвы князь Петр Салтыков, победитель прусского короля Фридриха Великого при Кунерсдорфе, капитулировал перед чумой и уехал из Москвы в свое имение Марфино. Следом за ним вымирающий город покинул обер-полицмейстер Иван Юшков и другие высокопоставленные лица.
В городе, брошенном на произвол судьбы, начались стихийные бунты. Управление Первопрестольной было утрачено, и в ней стали хозяйничать грабители и мародеры. Толпы москвичей двинулись к Варварским воротам, где находилась чудотворная Боголюбская икона Божьей Матери. По Москве разнесся слух, что прикосновение к этой иконе может спасти человека от страшной болезни. Но все происходило как раз наоборот: скопления и давка народа у иконы лишь способствовали распространению заразы.
Московский архиепископ Амвросий, человек достаточно образованный, решил снять икону с ворот и увезти ее в свою резиденцию. Но его решение вызвало у людей, собравшихся у Варварских ворот, вспышку ярости. Зачинщики бунта стали подстрекать москвичей идти к Донскому монастырю, в котором укрылся архиепископ Амвросий. 16 сентября 1771 года вооруженная чем попало толпа отправилась к Донскому монастырю. Архиепископа Амвросия выволокли из кельи и прямо на улице начали допрашивать его, требуя, чтобы он признался — зачем он покусился на чудотворную икону.
Убийство архиепископа Амвросия
Амвросий вел себя при этом спокойно и с достоинством, здраво отвечал на задаваемые ему вопросы. Все это немного успокоило толпу. Но, как свидетельствуют протоколы полицейского следствия, «вдруг прибежал из кабака дворовый Василий Андреев и ударил Амвросия колом». Озверевшая толпа накинулась на архиерея и растерзала его. Это событие и стало началом бунта, который вошел в историю как Чумной.
Убийство архиепископа Амвросия
Толпа, почувствовав свою силу, принялась громить карантинные заставы, лавки и оставшиеся без хозяев дома московских вельмож. Сражения мятежников и правительственных войск продолжались на улицах Москвы три дня. Генерал Петр Еропкин, командовавший войсками в Москве и Московской губернии, собрав около сотни солдат и офицеров из разрозненных воинских команд, огнем пушек и штыками рассеял мятежников. Решающая схватка произошла у стен Кремля. Под градом картечи мятежники бежали, оставив на поле боя более сотни убитых и раненых.
Орлов — спаситель Москвы
Для наведения порядка в Москве императрица Екатерина II отправила в Первопрестольную своего фаворита, графа Григория Орлова. Он прибыл в Москву 26 сентября 1771 года с отрядом, сформированным из солдат четырех полков лейб-гвардии. При отъезде из Санкт-Петербурга он получил от императрицы самые широкие полномочия. С прибытием Орлова ситуация в Москве стала меняться к лучшему. Граф принял самые решительные меры для борьбы с эпидемией. Был запрещен постоянный набат в церквах, нагоняющий ужас на москвичей. По инициативе Орлова открыли инфекционную больницу за заставой в Николаевском монастыре, а также еще несколько лечебниц и карантинов.
С Орловым из Петербурга в Москву прибыли лучшие врачи. А сам он проявил немалую храбрость, лично объезжая все больницы. По его приказанию всех заболевших обеспечили
бесплатным питанием, одеждой и деньгами. Была организована дезинфекция жилищ. За городом открыли «чумные» кладбища, а для того, чтобы избежать волнений среди верующих, на эти новые кладбища тут же начали завозить материалы для строительства церквей.
Выполнялось строжайшее указание: никого из Москвы в Петербург не пускать, а вдоль дороги в столицу была выстроена сторожевая цепь из солдат. Пойманных на месте преступления мародеров и грабителей Орлов приказал казнить без суда и следствия.
Не забыты были и организаторы Чумного бунта. Более трехсот мятежников отдали под суд, четыре человека были повешены: купец Дмитриев, дворовые Андреев, Деянов и Леонтьев (из них трое — главные виновники убийства архиепископа Амвросия). 173 мятежника были биты кнутом и отправлены на каторгу в Сибирь.
Григорий Орлов повысил жалованье медработникам, организовал оповещение жителей о мерах предосторожности и своим спокойствием и уверенностью вселял в горожан надежду. Для детей, оставшихся сиротами, были открыты воспитательные дома за государственный счет. Орлов позаботился и о снабжении Москвы продовольствием. Крестьяне из подмосковных сел смертельно боялись заразы и не хотели везти продукты в Первопрестольную. Орлов организовал специальные торговые ряды со рвами между торгующими и покупателями. Деньги — плату за покупки — при этом клали в уксус для дезинфекции.
Постепенно снабжение Белокаменной наладилось, были очищены улицы и дома от бродячих кошек и собак, от трупов, в специально отведенных местах сжигались вещи погибших и заболевших. Через полтора месяца ситуация в городе стала спокойной. Заработали городские службы, число больных резко уменьшилось, а потом сошло на нет. Москва была спасена.
Как полагают историки, число жертв эпидемии чумы в Москве превысило 57 000 человек. Императрица Екатерина II высоко оценила действия графа Орлова. В Царском Селе в честь Орлова, победителя страшной моровой язвы в Москве в 1771 году, была возведена триумфальная арка, или Орловские ворота. На арке высечена надпись: «Орловым от беды избавлена Москва». Триумфальные Гатчинские, или Орловские ворота, по праву считались памятником гражданской доблести. В честь Григория Орлова была выбита медаль «За избавление Москвы от язвы».