Ильза Кох
Более 14 тысяч концлагерей создали нацисты в годы Второй мировой войны на оккупированных ими территориях. Все они предназначались для так называемого расового очищения Европы. Узников травили в газовых камерах, морили голодом, забивали до смерти. На этом конвейере смерти уничтожили более 11 миллионов человек.
Одним из самых страшных концлагерей был Бухенвальд. Удивительное дело, но, по рассказам узников, они больше всего боялись даже не коменданта-садиста Карла Отто Коха, а его жену, старшую охранницу Ильзу.
Её прозвали Бухенвальдской ведьмой и Фрау Абажур за то, что она шила из кожи заключённых абажуры, перчатки и даже нижнее бельё.
Садистская парочка Кох
Что могло превратить обыкновенную женщину, работавшую до войны скромной библиотекаршей, в не знавшего жалости палача? Ильза родилась в Дрездене в семье чернорабочего, прилежно училась в школе, пользовалась успехом у местных парней. Правда, всегда считала себя выше других, явно преувеличивая свои достоинства — красоткой она не была. В 1932 году вступила в НСДАП, в 1934-м познакомилась с Карлом Кохом и спустя два года вышла за него замуж.
Карл и Ильза Кох
А ещё через два года она добровольно устроилась работать в концлагерь Заксенхаузен, где служил муж. Здесь Кох даже среди своих приобрёл репутацию отъявленного садиста. Он получал удовольствие, избивая заключённых бичом, в который вставлял кусочки бритвы, использовал для пыток тиски, клеймил калёным железом. Заключённых наказывали за малейшее нарушение лагерных правил. Вскоре начальство решило Коха повысить, поручив ему с нуля организовать концлагерь в Бухенвальде. На новое место службы вместе с ним отправилась и его жена. Именно здесь её эгоизм объединился с амбициями эсэсовца Коха, именно здесь скрытая извращенность Ильзы стала явной.
Карл и Ильза Кох
В то время как Кох упивался властью, наблюдая за ежедневным уничтожением людей, его жена испытывала ещё большее удовольствие от мук заключённых. Садистка обычно прохаживалась по лагерю, раздавая удары плетью любому встречному в полосатой одежде. Иногда она брала с собой свирепую овчарку и приходила в восторг, натравливая собаку на беременных женщин или узников с тяжёлой ношей. За это её прозвали Сукой Бухенвальда и Бухенвальдской ведьмой.
Людоедское ремесло Ильзы Кох
Позже Ильзе дали ещё одно прозвище — Фрау Абажур. Её новым развлечением стало выискивать интересные татуировки на теле заключённых. Она приказывала заключённым мужчинам раздеться, и когда Ильза видела на чьём-то теле экзотический узор, в глазах садистки вспыхивал дьявольский огонь.
Один из узников, еврей Альберт Греновский, которого заставили работать в патологоанатомической лаборатории Бухенвальда, рассказывал после войны, что отобранных Ильзой заключённых с татуировками доставляли в диспансер. Там их убивали, используя смертоносные инъекции, причём наиболее подходящей для поделок она находила кожу цыган и русских военнопленных с наколками на груди и спине. Тела с татуировками доставляли в лабораторию, где их обрабатывали спиртом и аккуратно сдирали кожу. Затем её высушивали, смазывали растительным маслом и упаковывали в специальные пакеты.
Ильза Кох
Из выделанной кожи заключённых садистка стала собственноручно шить перчатки, скатерти, ажурное нижнее бельё. Как рассказывал Альберт Греновский, «татуировку, украсившую трусики Ильзы, я видел на спине одного цыгана из моего блока». Особенно же Ильзе нравилось изготавливать из человеческой кожи абажуры.
Узники Бухенвальда
Страшное мастерство Ильзы Кох сделалось модными среди её коллег в других концлагерях. Она вела активную переписку с жёнами комендантов других лагерей и давала им подробные инструкции, как превратить человеческую кожу в экзотические переплёты книг, абажуры, перчатки, скатерти и др.
Куски кожи узников с татуировками
Был только один способ не попасть этой «мастерице» на абажур — изуродовать себе кожу или умереть в газовой камере. Некоторым и это казалось благом. Людоедское «ремесло» не осталось незамеченным властями, и в конце 1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе. Их обвинили в «чрезмерной жестокости и моральном разложении». Однако в этот раз садистам удалось избежать наказания — суд решил, что они стали жертвами оговора со стороны недоброжелателей. Бывший комендант некоторое время был советником в другом концлагере, однако супруги-изуверы всё-таки вернулись в Бухенвальд и продолжили свою «деятельность».
В 1944 году Карл Кох предстал перед военным трибуналом — его обвиняли в убийстве эсэсовца, который неоднократно жаловался на вымогательства со стороны коменданта. Обнаружилось, что Кох вырывал у людей золотые коронки, присваивал драгоценности, которые должны были поступать в сейфы Рейхсбанка. Он не учёл, что не пытки и убийства, а воровство в глазах высших чинов СС было самым тяжким преступлением. Вина Коха была полностью доказана, и его расстреляли апрельским утром 1945 года, за несколько дней до освобождения лагеря союзными войсками.
Правосудие для Ильзы Кох
Овдовевшая Ильза была виновна не меньше, чем её муж. Но в глазах СС вина её была незначительной, и садистку освободили из-под стражи. Незадолго до окончания войны она обосновалась на родительской ферме рядом с Людвигсбергом.
Ильза Кох
Правосудие настигло её только в 1947 году. До суда бывшую нацистку содержали в тюрьме, здесь сорокалетняя Ильза забеременела от немецкого солдата. Тем не менее она предстала перед американским военным трибуналом, чтобы отвечать за свои преступления.
— Кровь более 50 тысяч жертв Бухенвальда на её руках, — заявил прокурор, — и тот факт, что эта женщина в данный момент беременна, не освобождает её от наказания.
Ильза кох на суде
Американский генерал Эмиль Киль приговорил Ильзу Кох к пожизненному заключению. Попав в тюрьму, Ильза сделала заявление, в котором уверяла, что была только слугой режима, отрицала изготовление вещей из человеческой кожи и утверждала, что была окружена тайными врагами рейха, которые оговорили её.
В 1951 году генерал Люсиус Клей, верховный комиссар американской оккупационной зоны в Германии, неожиданно подарил Ильзе Кох свободу. При этом он заявил, что имеются лишь «несущественные свидетельства того, что она приказывала кого-нибудь казнить, а её причастности к изготовлению поделок из татуированной кожи нет доказательств». Когда военная преступница была освобождена, мир отказался поверить в обоснованность этого решения.
Больше всех возмущался вашингтонский адвокат Вильям Денсон, который был обвинителем на суде, приговорившем Ильзу Кох к пожизненному заключению. Он говорил от имени миллионов нацистских жертв: «Это чудовищная ошибка правосудия. Ильза Кох была одной из самых отъявленных садисток среди нацистских преступников. Невозможно подсчитать количество людей, желающих свидетельствовать против неё не только потому, что она была женой коменданта лагеря, но и потому, что это проклятое Богом существо».
Как только Ильза вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестована немецкими властями и снова посажена за решётку. Фемида новой Германии, стремясь как-то загладить вину за массовые преступления нацистов, незамедлительно посадила Ильзу Кох на скамью подсудимых.
Баварское министерство юстиции занялось поиском бывших узников Бухенвальда. Оно добывало все новые и новые доказательства, которые позволили бы запереть военную преступницу в тюремной камере до конца её дней. Более 200 свидетелей давали показания в суде, рассказывая о злодеяниях садистки в нацистском лагере смерти. На этот раз Ильзу Кох судили немцы, во имя которых нацистка, по её убеждению, верно служила фатерланду. Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. В 1967 году в письме сыну, которого Ильза родила вскоре после первого приговора, она жаловалась на несправедливость судейского решения, писала о том, что теперь ей приходится отвечать за чужие грехи. Во всех её письмах к сыну не было и намёка на раскаяние в содеянных преступлениях.
Ильза Кох на суде
Сын Ильзы стал единственным человеком, который навещал её в тюрьме. Последний раз он навестил мать незадолго до дня рождения Ильзы, в августе 1967 года. До своего 61-летия Бухенвальдская ведьма не дожила всего несколько недель. 1 сентября, находясь в камере баварской тюрьмы, она в последний раз поужинала, написала прощальное письмо сыну и, связав простыни, повесилась.
В 1971 году сын Ильзы Кох взял её девичью фамилию — Келлер. Он попытался восстановить недоброе имя своей матери, обратившись с прочувствованным письмом в редакцию газеты «Нью-Йорк таймс». Однако его попытки остались безуспешными.