Советские тюрьмы, исправительные лагеря и колонии эпохи правления Сталина и после него, с прижившимся названием ГУЛаг стали той системой, которая сформировала очень жесткую, не имеющую мировых аналогов, культуру и иерархию заключенных. Особое место в этой системе стали занимать люди, которые к концу периода сталинизма получили общепринятое название «воров в законе» — то есть особо привилегированные уголовники, соблюдающие определенный устав на протяжении всей жизни.
Криминалитет, конечно же, существовал и до образования СССР: прежде чем появился ГУЛаг, на территории России и прилегающих стран уже бывали свои организованные преступные группировки и влиятельные личности, которые руководили различного рода преступностью.
Одним из ярких персонажей, формально наиболее подходящих под прообраз «воров в законе», считают знаменитого одесского Мишку Япончика (Михаила Винницкого). От прочих воров и влиятельных бандитов он отличался тем, что придерживался определенного «кодекса чести», близкого по идеологии к выработанному позднее «воровскому закону»: не сотрудничать ни с какими властями, воровать только у обеспеченных, при этом поддерживать бедняков и т. д. В царских тюрьмах, где сидел Мишка Япончик, его стали считать «иваном» — это одно из бытовавших названий уважаемых воров.
Но всё же как таковые «воры в законе» появились именно в сталинских лагерях — этому феномену способствовало переформатирование всей общественной жизни вновь сформированного государства-империи.
«Каста» воров в сталинских исправительных учреждениях
Период, когда «воры в законе» выделились в особую категорию в тюрьмах и лагерях, а также разработали особые правила и ритуалы — это двадцатые-тридцатые годы, то есть раннесталинская эпоха.
Уже тогда были введены в обиход действовавшие буквально до наших дней воровские законы: не сотрудничать с властями и любыми официальными организациями, не брать в руки оружия на стороне государства (читай — не служить в армии, не воевать и не становится представителями правоохранительных органов), не совершать некоторых предосудительных преступлений (в те годы к таковым относилась спекуляция и контрабанда), не иметь семьи, не завладевать личными богатствами, всё украденное отдавая в «общак» или тратя на месте, и т. п.
Однако само словосочетание «вор в законе» они к себе не применяли, называя себя просто ворами. Прилагательное «законный» к ним чаще применяли надзиратели, милиция, сотрудники НКВД — конечно же, не потому, что это были законопослушные граждане, а потому как слово «законно» имело в тогдашнем блатном языке значение «серьезно», «истинно». Общеупотребительным же понятие «вор в законе» стало в конце сороковых—пятидесятых, в период «сучьих войн», когда воры разделились на «законных» и сотрудничающих с властями «сук».
Откуда есть пошли «воры в законе»
Интересен тот момент, кем по происхождению были первые воры. Революция и попытки построения бесклассового общества привели к тому, что почти все старые преступные авторитеты были физически ликвидированы, а новым только предстояло появиться. И появились новые категории незаконопослушных граждан, массово попадавшие в лагеря, — это и бандиты, и многочисленная мелкоуголовная босота, и «мужики» без криминальных биографий, и разного рода «политические»… Существует несколько версий того, кем могли быть те, кто первыми придумали «воровской кодекс», да еще и получили значимый авторитет.
Версия № 1
По одной из версий, это были косвенно поддерживаемые НКВД урки — то есть уголовники-рецидивисты простонародного происхождения и не самого благородного воспитания. Якобы НКВД было выгодно, чтобы они держали в страхе и повиновении многочисленных «политических», тем самым упрощая задачу тюремщикам. Но в этом предположении есть масса нестыковок: хотя бы то, что сами «блатные», принципиально не сотрудничающие с властями и довольно многочисленные, представляли куда бóльшую проблему, чем беззащитные и обычно покорные «политические».
Версия № 2
Но есть и другая версия. Дескать, первые «истинные воры» происходили из репрессированных белых офицеров. В пользу этой версии якобы свидетельствует церемония посвящения в воры — «коронация» или «крещение»: сами эти понятия явно были чужды пролетарской шпане. Да и «воровской закон» явно подразумевает куда большее благородство и продуманность, чем стоило ожидать от готовых на любые бесчинства ýрок…
Исследователи вопроса считают, что бывшие «белые» и бывшие дворяне, желая сохранить некое сообщество даже в лагерях, и создали воровскую систему. Тем более что среди них были еще долго распространены прозвища типа Князь, Граф и т. п. Но поскольку этих «первоначальных воров» становилось всё меньше (их расстреливали или они умирали в тяготах ГУЛага), то они стали «короновать» просто достойных и готовых поддерживать воровской кодекс людей (обычно из числа заключенных-уголовников). Первоначально «коронации» происходили только в местах лишения свободы, и «коронованных» воров было значительно больше, чем когда бы то ни было после, — счет шел на тысячи людей.
Какая же версия верна?
Как было на самом деле, установить трудно: к литературной деятельности представителей воровского титула как-то не тянуло, да и мемуары подобной тематики всесторонне не поощрялись, так что немногочисленные свидетельства — это воспоминания политзаключенных, наблюдавших за «блатными» со стороны.
Достоверно известно одно — к концу тридцатых годов двадцатого века система «воров в законе» полностью сформировалась, приобрела надолго оставшуюся неизменной идеологию и своеобразную культуру и выделилась из прочих «каст» заключенных.
«Воры в законе» и «ссученные»
С сороковых годов до смерти Сталина ГУЛаг потрясали так называемые «сучьи войны». Это жестокое противостояние между теми заключенными, которые решили сотрудничать с властями (добровольно или по принуждению) и «ворами в законе», которые на подобное сотрудничество не шли. Коллаборантов называли «суками» или «ссученными», а в противовес им выделились именно «воры в законе» (тогда это название прижилось повсеместно).
«Суки» не гнушались ничем: убийства, порой массовые, поджоги бараков, кровавые расправы с не покорившимися — в результате этого к пятидесятым годам в живых осталось около трех процентов «законников». Но именно тогда, после «сучьих войн», «законные воры» и стали окончательно считаться «элитой» — немногочисленными и уважаемыми людьми в криминальном сообществе.