Вор в законе Вахтанг Эхвая — Вахо Очамчирский
Соотношение численности между славянскими и грузинскими «ворами в законе» качнулось в сторону последних в конце 60-х и начале 70-х годов. С тех пор воровская идеология, выстраданная в своей основе русскими по национальности преступниками, прочно укоренилась в сознании населения одной из южных окраин СССР. Встать во главе иерархи преступников означало для многих грузин добиться главного успеха в жизни, гарантировавшего почет и уважение среди соплеменников, «легкие» деньги и возможность официально нигде не работать, проводя годы в кажущейся с первого взгляда постоянной праздности.
За блага приходилось платить «ходками» в колонии или конфликтами с себе подобными почитателями воровской романтики. Каждый из воров-грузин считал долгом укрепить свои позиции в воровском мире путем приема в него своих «крестников», которые по замыслу должны до конца жизни свято чтить крестного отца и всегда оказывать ему поддержку. Вспыльчивые южане принесли с собой в воровскую среду интриги, конфликты и взаимные обиды. Временами их общение опускалось на уровень детского сада. Они дружили, ссорились и тут же мирились. Разменной монетой в их спорах стало имя «вора в законе».
Воровской путь
Вахтанг Эхвая, как раз, жил в то бурное время, оставив после себя кучу крестников и такое же число «раскоронованных» персон, а самому пришлось участвовать не в одном десятке «разборов» полетов. К претензиям в свой адрес он относился крайне нервно, заводясь с «полуоборота» и выговаривая в адрес обвинителя кучу грубостей, невзирая на возможные последствия.
Вор в законе Вахтанг Эхвая — Вахо Очамчирский
О начале воровского пути Эхвая, он же Вахо Очамчирский, вспоминать не любил. В 1974 году несовершеннолетний Вахтанг с группой таких же подростков был осужден в Саратове за групповое изнасилование по самому тяжелому для этой статьи Уголовного кодекса третьему пункту. Ему пришлось провести в заключении все 8 долгих лет. Несмотря на «позорную» статью и привычно негативное отношение к подобным персонажам со стороны основной массы заключенных, Эхвая прошел первое испытание с высоко поднятой головой. В немалой степени ему помогли дерзкий характер и неплохие физические данные.
В родной Очамчире подростком он занимался вольной борьбой. Его постоянным спарринг-партнером оказался одногодок-сын соседей, в последствии ставший начальником уголовного розыска этого шахтерского городка. Такие вот были реалии в советской Грузии. Перед молодыми людьми стояли три основных выбора. Первый – идти служить в милицию. Второй – уйти с головой в криминал или в другой незаконный вид деятельности, а третий – остаться абсолютно бесправным рядовым гражданином, но спать спокойно. Вахтанг Эхвая выбрал второй путь и ни разу от него не отклонился.
«Вором в законе» он стал в 1985 году после того, как вышел из заключения во второй раз. Очередную судимость он получил уже в Москве. Судя по всему, Вахо Очамчирский присвоил себе имя самостоятельно. Во всяком случае, о своих крестных отцах он никогда не вспоминал. В ходу у грузинского криминалитета легенда, согласно которой Вахо заявился на воровскую «сходку» и нахально заявил о своих правах на присутствие при обсуждении накопившихся вопросов. Никто из присутствующих, зная вспыльчивый характер двадцативосьмилетнего уроженца абхазской Очамчиры, проверять его полномочия или спорить с ним не решился. Так, де факто его полномочия получили подтверждение у воров.
Слева воры в законе: Илья Симония (Махо), Теймураз Синаташвили (Мафия), Вахтанг Эхвая (Вахо Очамчирский), Андрей Мурашов (Мураш)
Вахо тут же воспользовался своим правом раздавать «короны». Звание его первых крестников получили земляки-мегрелы Гаез Очамчирский (Квития) и Чебурашка (Кирия). Вместе с ними он сидел в СИЗО родного городишка прежде, чем отправиться на «зону» в третий раз. Выбор оказался поспешным и неудачным. Через 2 года Гаез очутится в «прошляках» в Златоустовской тюрьме. У Чебурашки судьба окажется драматичной. Его будут признавать, потом не признавать, пока в 1992 году воровское сообщество окончательно не поставит точку в спорах о его статусе – не достоин. Через год бывший вор погибнет в Зугдиди.
Вор в законе Бадри Кирия — Чебурашка
Предпоследний раз Вахо Очамчирского осудят в Кутаиси в 1986 году. Большую часть четырехлетнего срока он будет «чалиться» на строгом режиме в поволжском Балашове. Здешняя тюрьма считалась для «зэков» очень суровой. Всероссийской известностью пользуются «Белый лебедь», «Полярная сова», Владимирский централ или тюрьма в сибирском Тулуне. В Балашове впервые в 70-е годы тюремщики изобрели пресс-хату, после чего их метод был взят на вооружение и начал гулять по всему огромному СССР.
Признанный авторитет
В СТ-3 Балашова Вахо времени зря не терял. Он стал видной фигурой в закулисной «общественной» жизни тюрьмы. Благодаря ему «ворами в законе» смогли называть себя Гиви Црипа Зугдидский (Цхвитава), Джано Сухумский (Миминошвили) и Алик Махачкалинский (Асевов). Научиться разбираться в людях к тому времени Вахо еще не успел. Гиви получит «по ушам» в 1991 году от строгого грузинского вора Ромео (Булия). Джано не сумеет выдержать «пресса» и даст администрации тюрьмы подписку об отказе от воровских понятий, а Алик на свободе не выйдет живым из наркотической абстиненции.
Слева воры в законе: Бадри Дзадзамия, Романоз Булия (Ромео), Геннадий Мебония (Маруси)
К чести Вахо Очамчирского следует сказать, что сам он никогда не баловался запретным зельем и не увлекался коммерческой деятельностью. Вынужденные коротать время в тесном пространстве Балашовской тюрьмы, грузины быстро перегрызлись между собой. Жертвами разборок стали воры Сосо Потийский (Кикелия), Ныж (Агрба) и Саул (Херкеладзе). Впрочем, Вахо Эхвая не был злопамятным и через пару лет простил Сосо.
Вор в законе Мераб Джангвеладзе (Сухумский)
Также он смог разобраться в сложном вопросе с вором Баха-Баха (Бахия). Его судьба долго качалась из одной крайности в другую, пока Вахо вместе с Мерабом Сухумским (Джангвеладзе) не пришли к единому мнению. Одно время Эхвая был очень дружен с Джангвеладзе. В эту пору он позволял себе критические выпады в адрес Деда Хасана (Усоян) и Япончика (Иваньков), сомневаясь в чистоте их биографий.
Подобные поступки сходили ему с рук. Признанные авторитеты воровского мира, зная непредсказуемый характер Вахо, предпочитали пропускать колкости мимо ушей. Дальше очамчирец несколько отдалился от набиравшего «обороты» сухумца. По характеру Вахтанг Эхвая, несомненно, был прирожденным лидером и не терпел конкуренции даже со стороны друзей.
Крестники
Последние годы жизни Вахо Очамчирский продолжал привычно карать и миловать. Он наградил высоким звание Дато Ушбу (Гуджеджиани), Геру Горьковского (Ложенцов), Бесика Сухумского (Какулия), Эльдара Очамчирского (Квачахия) и единственного за свою жизнь русского вора Новика (Новиков), который сейчас может вспомнить добрым словом своего крестного отца. Новик где то живет на свободе. Дато погибнет в ДТП в пригородах Москвы. Геру, лишат короны в 1998 году приближенные Деда Хасана. Он умрет в безвестности в Нижнем Новгороде. Бесика пред тем, как он пропадет без вести, разжалует Мераб Сухумский и Ираклий Хуту (Каличава).
Вор в законе Камо Сафарян — Камо Горьковский
Крестного отца на 6 лет переживет Эльдар Очамчирский, застреленный в Волгограде в 2008 году. В число неугодных для Вахо в последние годы жизни попадут Дуба (Полубинский) и Каза Зугдидский (Гетия). Разжалованный Шакро Курдом (Калашов) и Камо Горьковским (Сафарян), Дуба сейчас проживает где то в теплой Испании, а Каза загнулся в Москве от цирроза печени.
Грузино-абхазский конфликт выгонит Вахо Очамчирского с родных мест. Вместе с вором Раулем (Гогилава) он начнет путешествовать по России и доберется до ее окраины – Сахалина, будто повторив знаменитое путешествие драматурга Чехова. Мемуаров он конечно же не оставит. Друг Рауль вскоре примет решение отойти от воровской жизни и заняться коммерцией, сохраняя связи в преступной среде.
Могила вора в законе Вахтанга Эхвая
Вахо вернется в Грузию. В сентябре 2002 года карета «скорой помощи» доставите его в Республиканскую больницу в Тбилиси. У него откроется внутреннее кровотечение в пищеводе или желудке. Доктора так и не сумеют точно определить. Своенравный Вахо несколько дней не будет подпускать к себе врачей, пытавшихся уговорить его проглотить диагностический зонд. Промедление, вызванное упрямством, окажется фатальным. Последние дни жизни Вахо Очамчирский заглушал невыносимую боль мороженым. Ему исполнилось только 44 года.