Вор в законе Гурам Чикаберидзе — Чикчика, Чика
Десятого января авторитетные грузины в Москве, Тбилиси, Турции и Европе вспоминали о Гураме Чикаберидзе. Прошел первый год после смерти в Москве Чикчики ─ одного из старейших и авторитетнейших «воров в законе», получивших имя еще в далекие 50-е годы. Гурам родился в 1939 году в Кутаиси. Второй по величине грузинский город постоянно соревновался со столицей Грузии по количеству «законников». В 1957 году суд Кутаиси отправил едва достигшего совершеннолетия Гурама в дебютную «ходку» продолжительностью 2,5 года. Уже в заключении Чикчика, отбывавший наказание в одной из грузинских колоний, проявил непокорность и дату выхода на свободу ему отодвинули на 6 лет.
В Кутаиси Чикчика вернулся с воровской «короной» на голове, пополнив собою отряд коронованных кутаисцев. Почти 7 лет молодой «вор в законе» по меркам социалистического законодательства тунеядствовал или жил на нетрудовые доходы. Все годы ежедневный распорядок дня Чикчики напоминал жизнь «светского льва». Единственное отличие, что высшим обществом для него был всевозможный преступный элемент, а не представители интеллектуальной элиты. Для постороннего взгляда дни проходили весьма праздно. Встречи с друзьями и знакомыми в кафушках или шашлычках, долгие неспешные разговоры, вечером большая картежная игра.
Изредка Чикчика выезжал за пределы Кутаиси по направлению к Тбилиси или на Черное море в Сухуми. Еще реже путь «вора в законе» пролегал в Москву или Среднюю Азию. Более теплый, чем центр России Казахстан пришелся ему по вкусу. Несколько лет Гурам Чикаберидзе прожил в Джамбуле. Жизнь в отъезде, в принципе, мало чем отличалась от жизни дома.
Гурам Чикаберидзе
Страна готовилась встретить столетие со дня рождения основателя советского государства Владимира Ильича. Полвека коммунистическая власть не могла вылечить язву преступности на теле социалистического государства. Пережиток прошлого прочно пустил корни в обществе. Правоохранительные органы перед всенародным праздником приняли решительную атаку на всех тех, кто не жил честным трудом. Жертвой кампании оказался и Чикчика. Суд грузинского города Самтредиа прервал на полтора года расслабленную, больше похожую на отпуск жизнь вора. В последний раз в своей жизни за решетку Гурам Чикаберидзе попадет в 1976 году.
В очередной раз вернувшись домой из «командировки» он примет участие в одной из самых крупных сходок кутаисского воровского землячества. В 1979 году вместе соберутся 17 «воров в законе». Они примут в семью молодого земляка Таро (Ониани). Ему суждено стать одним из лидеров преступного мира на постсоветском пространстве. До начала прошлого года из участников того далекого события в живых оставались только 4 человека. Со смертью Чикчики у Таро, сейчас отбывающего тюремное наказание в Восточной Сибири, остались трое крестных отцов Байко (Кутеладзе) и 2 вора с одинаковым погонялом Минаго. У одного из них фамилия Пахуридзе. Он старше Чикчики на 2 года. Второй молодой Минаго ─ Мукбаниани с некоторых пор упорно скрывается от розыска. До последних дней Чикчика поддерживал отношения с бывшим кутаисским вором Кукурой Твалеба (Зедашидзе), также принимавшим участие в той знаковой встрече. Он на склоне лет полностью отошел от воровской жизни и умер незадолго до Чикчики.
вор в законе Тариэл Мулухов (Ониани)
Крестник Таро, возмужав, принес много проблем в жизнь уже весьма пожилого Гурама Чикаберидзе. Будучи по своему духу явно выраженным лидером, Таро объединил вокруг себя многих воров недовольных отходом от истинных воровских понятий, который исповедовала другая группировка, сконцентрировавшаяся вокруг езида Деда Хасана (Усоян). Некоторое время оба лидера еще находили в себе силы изредка встречаться и пытаться находить общий язык. Последняя встреча воровской элиты обоих направлений произошла в Испании в начале «нулевых» годов. Через несколько лет наступила «холодная» фаза войны, в итоге перешедшая в «горячую», унесшую жизни, как Деда Хасана, так и его ближайшего соратника Япончика (Иванькова).
Вячеслав Иваньков, Япончик
В полный список жертв боевых действий попали десятки фигур меньшего калибра с обеих сторон. Чикчика не пришлось выбирать. Он определился сразу, во всем поддерживая своего земляка-крестника Таро. В начале апреля 2008 года в ресторане на улице Косыгина в столице кутаисская «партия» Таро нанесла свой первый удар. Решением сходки были лишены полномочий ближайшие помощники Деда Хасана Лаша Руставский (Шушинашвили) и Пичуга (Пичугин). Присутствие седого авторитетного Чикчики добавило собранию веса. Прошло всего 3 дня и Хасан ответил аналогичной мерой ─ отлучением грузин Таро с Мерабом Сухумским (Джангвеладзе) и белоруса Галея (Галеева).
Сорванная сходка
В воздухе запахло порохом. Обеспокоенные возможным кровавым столкновением противников и возвратом к «сучьим» войнам начала 50-х годов, в воровской среде появились миротворцы, попытавшиеся уладить разгоравшийся конфликт в его зачатке. Будучи по натуре традиционалистами, даже самые «крутые» «воры в законе» безоговорочно прислушиваются к мнению старейшин. Тогда самыми уважаемыми среди старых воров считались грузин Гоги (Чиковани) и еврей Боря Ушатый (Комин). Привлечь обоих восьмидесятилетних стариков стать посредниками в переговорах не удалось. Гоги не видел принципиальной разности между группировками Хасана и Таро, считая, что они все одинаково далеко ушли от традиционных воровских понятий, занявшись обычным бизнесом.
Справа вор в законе Борис Комин — Боря Ушатый
Боря Ушатый давно жил в США и пускаться в далекий путь на родину, учитывая его преклонный возраст, для него было проблематичным. Тогда Таро и Мераб Сухумский решили провести массовую воровскую сходку в самой России, пригласив на нее Деда Хасана и его сторонников, чтобы в очном режиме вынести перед сообществом все накопившиеся вопросы и найти правую сторону в споре. Роль арбитров могли взять старейшины Анзор Зестафонский (Хуцишвили), Джемал Сурамский (Хачидзе), Минаго (Пахуридзе) и Чикчика, которому уже исполнилось 70 лет.
Дед Хасан загодя предупредили всех «аксакалов» о нежелательности их участия в запланированной акции. Своих делегатов на сходку он не счел необходимым присылать. Собравшиеся в одиночестве 7 июля 2008 года на теплоходе «Москва-70» кутаисцы не успели ни о чем договориться. Их всех взял в плен спецназ, неожиданно нагрянувший на их собрание с воздуха и воды. Всех присутствующих переписали и засняли на видео, попутно проверив документы и «пробив» по базе. К Чикчике у милиционеров претензий не было. За полгода до этого он попался ей в руки с небольшим количеством наркотиков. Учитывая преклонный возраст старца и малую общественную опасность содеянного суд назначил грузину смешной штраф ─ 3000 рублей.
Вор в законе Лаша Шушанашвили — Лаша Руставский
Сходка на Пироговском водохранилище имела для большинства ее участников неприятные последствия. Хасан и Япончик «надавили» на воров-старейшин. Единственным из них, кто не дрогнул и не стал оправдываться, оказался Чикчика. Незадолго до сходки он высказал в лицо одному из принципиальных противников «кутаисцев» Лаше Руставскому все, что о нем думал. Молодой грузин вспыхнул и бросился на старого вора с кулаками. Чикчика ответил ему тем же. Дерущихся тогда разнял Япончик. Не прошло и месяца, как Чикчика вновь оказался в одной компании с Таро. Он встретился с ним и ворами Чинчхлия (Джалагания), Тамазом Тбилисским (Корошинадзе) в московском казино «Баккара». Вновь им не удалось договорить до конца. Таро всегда находился под бдительным присмотром. Встречу привычно сорвал уголовный розыск.
В 2011 году Чикчика вновь заступился за своего крестника. Таро, к тому моменту получившего длительный срок заключения за похищение бизнесмена и вымогательство в крупном размере. На зону Таро убыл в непонятном статусе. Его противники пустили по местам заключения «прогон» о лишении его имени вора. Чикчике вместе с Гоги, Ваником (Казаишвили), Амираном Ланчхутским (Эбралидзе) и Джемалом Сурамским пришлось состряпать ответную бумагу, в котором они подтвердили полномочия кутаисца. Гурам Чикаберидзе считался вором старой закваски. Это для него означало, что он всегда старался рассудить не из личной выгоды или предпочтений, а исходя из понятий строгого воровского закона. Самого его никто не мог упрекнуть в не принципиальности. Всю жизнь он прожил, не имея ни кола, ни двора, ни семьи.