Анвар Масалимов
Из самой страшной тюрьмы для пожизненно осужденных «Полярная сова» (расположена за Полярным кругом, в поселке Харп Ямало-Ненецкого автономного округа) впервые за всю ее историю освободился арестант. Он вообще единственный из пожизненников, кто получил билет на волю. И сейчас приговоренный некогда к расстрелу за жесточайшее убийство Анвар Масалимов разгуливает среди нас — по последним данным, в Москве.
В Федеральной службе исполнения наказаний считают, что формально это не условно-досрочное освобождение, а результат переквалификации приговора (хотя в некоторых документах суда указано именно УДО).
Как бы то ни было, прецедент создан. Первая ласточка, если можно так выразиться. Человек, избежавший в свое время смертной казни, оказался на воле. А вообще за последнее время число осужденных к пожизненному сроку, которые могут претендовать на УДО, поскольку отсидели 25 лет, стремительно приближается уже даже не к сотне, а к полутысяче. Что будет, если суды начнут их массово освобождать? Адаптируются ли бывшие маньяки, педофилы и серийные убийцы к современной реальности? Не возьмутся ли они за старое?
Анвар Масалимов
63-летний Анвар Масалимов вряд ли понимает, какой он счастливчик. Из колонии для ПЖ (осужденных к пожизненному сроку) еще никто никогда до него не освобождался. Хотелось бы рассказать трогательную историю о том, что сам Анвар изначально был ни в чем не виновен. Или что все произошло случайно, а наказание было чрезмерно жестоким. Но это совсем не так.
— 17 августа 1991 года он зверски убил человека, — рассказывает представитель Вологодского областного суда Лариса Новолодская. — Все произошло в частном доме поселка Комсомольск Томской области.
Одинокий и добросердечный пенсионер Гаврилов впустил не только в свой дом, а вообще в свою жизнь недавно освободившегося зэка Масалимова. Его не смутил тот факт, что Анвар отбыл срок не за мелкое преступление, а за убийство (первый раз он получил 15 лет).
На воле Масалимов устроился грузчиком. Судя по всему, он приучил к спиртному Гаврилова, они стали часто выпивать вдвоем. Но сколько волка ни корми… В один из вечеров Масалимов задушил Гаврилова.
— С помощью топора расчленил труп, голову сжег в печке, а части туловища выбросил в выгребную яму, — рассказывает Новолодская.
Если бы не соседка, которая нашла в туалете мясо, никто не узнал бы о гибели Гаврилова: Масалимов всем рассказывал, что тот «уехал калымить». Вина Анвара была полностью доказана.
Камера пожизненно осужденных
Изучаю материалы уголовного дела 27-летней давности. Из документов видно, что Анвар Масалимов вину свою частично признал. Объяснял на суде: мол, Гаврилов спалил в печке его фотографии, чем сильно разозлил. «Я ударил его в лицо, он упал, разбив голову о косяк печки». Масалимов уверяет, что пытался помочь Гаврилову, но тот уже не дышал, и пульс не прощупывался. Ну а труп он расчленил, чтобы скрыть следы и снова не попасть в тюрьму, из которой он всего полгода назад вышел.
Судмедэксперты слова Анвара Масалимова опровергли — они обнаружили перелом подъязычной кости у жертвы, что свидетельствовало: смерть наступила от сжатия горла, а не от удара.
В общем, с учетом того, что убийство второе и совершено в состоянии алкогольного опьянения, суд пришел к выводу — цитирую: «Масалимова следует признать особо опасным рецидивистом и назначить смертную казнь». Он ждал расстрела несколько лет, и только в 1998 году президент Борис Ельцин своим указом заменил смертную казнь на пожизненный срок.
Сначала Масалимов сидел в колонии для пожизненно осужденных «Вологодский пятак», потом его перевели в «Полярную сову». Все это время он писал жалобы в суд. В итоге из его приговора исключили указания на признание осужденного особо опасным рецидивистом и на отягчающее ответственность обстоятельство — совершение преступления в нетрезвом виде. Статья была переквалифицирована со ст. 102 на ст. 103 УК РСФСР. Но само наказание от этого не изменилось — срок так и остался пожизненным.
— Переквалифицируя действия Масалимова без смягчения наказания, суд исходил из того, что пожизненное лишение свободы было назначено не приговором, а в порядке помилования указом президента, — говорит Новолодская. — То есть его пересмотр вроде как не относится к компетенции суда (это следовало из судебной практики, сформировавшейся на момент вынесения постановления в отношении Масалимова — 11 апреля 1998 года). Но все меняется. И вот президиум Вологодского областного суда признал: смягчить наказание можно. Он освободил Масалимова от дальнейшего отбывания наказания с формулировкой «в связи с принятием закона, улучшающего положение осужденного».
В справке, которая проходит по делу указано, что Масалимов освобожден по УДО. Отсюда и пошли разговоры: «Первый из обреченных прощен».
Маньяк в Москве
За последнее время в силовых ведомствах провели несколько совещаний, где обсуждали ситуацию с Масалимовым. Мы пообщались с участниками дискуссий.
— А что, если за этой «первой ласточкой» последует целая «стая» арестантов? — рассуждает один из генералов центрального аппарата МВД (фамилию просил не указывать). — Маньяки и педофилы, так и не казненные в советское время, выйдут на волю сейчас? И чем они займутся? Они же потеряли за эти десятилетия чувство реальности!
При всем при том генерал так и не смог ответить мне на простой вопрос: а что с Масалимовым-то? Где он сейчас? Как живет-здравствует? Оказалось, никто не установил за ним административного надзора, его следы затерялись. В справке колонии есть только указание: «Выбыл по адресу: Москва, ул. Генерала Дорохова, 17».
— Он сам из Казани, — говорит бывший оперативный сотрудник «Полярной совы» Юрий Сандрыкин. — Там у него сестра осталась. Он отписал ей все имущество, отказался от наследства, ведь не думал, что когда-то увидит свободу. Вот все и полагали, что он вернется в Казань. А он в Москву подался! А вообще всем говорил, что если когда-то освободится, то станет монахом. Но вообще многие зэки в колонии так говорят. Мы им особо не верим. И вы не верьте.
Едем на улицу Дорохова. Как ни странно, «монашеская версия» косвенно подтверждается: по этому адресу располагается храм Святителя Дмитрия Ростовского.
Храм Святителя Димитрия Ростовского
— Помню-помню его, приходил, — говорит соцработник храма. — Нелюдимый, ни с кем общаться не хотел, кроме отца Андрея. А тот с ним переписывался, когда Анвар еще в колонии был. Нам много пишут из тюрьмы для пожизненно осужденных. Мы им помогаем, пересылаем им вещи, деньги…
— Я не ожидал увидеть в нашем храме Масалимова, — признается отец Андрей. — Вот ведь провидение Господне! Я предлагал ему стать послушником, а потом монахом. Ну куда ему еще идти? Немолодой он уже, здоровье плохое. А так поселился бы при монастыре, вел праведную жизнь и молился за души убиенных. Пища и кров всегда бы были. Но он неожиданно для меня отказался наотрез. Сказал, что хочет нанять адвокатов, чтобы те помогли добиваться от государства жилья и компенсации за то, что «пересидел».
Я был удивлен. Сказал: «Чего воевать, справедливости искать-то сейчас? Надо с Богом примириться и о душе подумать». Мы его не могли здесь оставить: у нас тут при храме дети, да и нет спальных мест. Так что мы дали ему немного денежек на первое время, адрес приюта для бездомных возле Николо-Перервенского монастыря, подвезли его на машине к Киевскому вокзалу, как он просил (он потом сам собирался оттуда в приют). Я ему дал телефон, чтобы звонил, если будут какие-то проблемы. Он ни разу так и не позвонил.
До приюта в Люблине (туда направлял его священник) Анвар Масалимов так и не добрался. Дежурная учреждения сказала, что человек с такими данными к ним не поступал. Официально он не числится ни в одном из подобных заведений Москвы. Но вообще в городе сотня частных приютов, где бездомные получают кров и пищу за то, что работают.
Армия смертников
В России сегодня 1940 осужденных к пожизненному сроку. Примерно четверть из них отсидели за решеткой 25 лет, а значит, имеют по закону право на УДО. Первые арестанты, чей срок достиг четверти века, появились в 2016 году. Но всем, кто подал ходатайство об УДО, суд отказал, а повторное такое прошение они могут сделать только через три года. Но каждый год появляются все новые и новые арестанты, которым подошел тот самый 25-летний срок. Они забрасывают суды прошениями об УДО. Первое, что делают те, — запрашивают администрации колонии, где человек провел четверть жизни. Исправился? Опасен? Начальники всех ИК для пожизненно осужденных отвечают одинаково: не рекомендуется к УДО.
На ПЖ
— Вы сами посудите! За это время, что он сидел, страна поменялась, мир поменялся, — говорит сотрудник «Полярной совы». — Появились мобильники, ноутбуки, Интернет, изменились законы, практически полностью переписан Уголовный кодекс. Стиль одежды, профессии, привычки людей — все стало другим! А наши ведь «заморожены» во времени. Они иногда смотрят телевизор, и им многое кажется фантастикой. Сюжеты из современных кинофильмов о реальной жизни они воспринимают, как будто это серия «Звездных войн».
— У меня и сотрудников есть твердое убеждение, что пока ничего для освобождения этих людей не готово, — говорит начальник «Вологодского пятака» Владимир Горелов. — Не прописано, при каких условиях можно освобождать осужденного, каким требованиям он должен соответствовать. Вообще должен быть выработан (вместе с общественностью) комплекс мероприятий подготовки к УДО за пять лет до наступления срока, когда можно просить о нем суд. Кандидата нужно перевести на облегченные условия содержания, чтобы он пожил несколько лет не в камере, а в общем отряде (как в обычных колониях), чтобы посмотреть — а как он способен контактировать с другими людьми?
Второй момент: он должен владеть несколькими профессиями, чтобы, выйдя на свободу, был востребован как работник. В течение пяти лет (с 20 до 25 лет отсидки) он должен проходить что-то вроде аттестационной комиссии, в которую войдут правозащитники, медики, социологи, психологи и которая скажет, идет ли он правильной дорогой.
Третий этап — понимание, где он будет жить на воле и с кем. И уже после того, как он получит УДО, нужно несколько лет надзирать за ним. А сейчас всего этого нет. Сам осужденный не понимает, что он должен сделать, чтобы выйти по УДО. И мы, сотрудники, не понимаем. И потому на административной комиссии никто не голосует за рекомендацию суду об УДО конкретного заключенного. Потому что никто не готов нести ответственность — в первую очередь моральную. А что, если он выйдет и в первый же день начнет насиловать и убивать женщин и детей?!
Колония Полярная Сова
Конечно, есть и такие, кто грабить и убивать не сможет в силу своего преклонного возраста. Самому старому «постояльцу» колонии «Вологодский пятак» Алексею Попкову 81 год. В 1990-м он был приговорен к смертной казни за убийство жены и сына в состоянии алкогольного опьянения (сначала во время ссоры зарезал супругу, а потом — ребенка, который выбежал на крики). За решеткой он 27 лет. Если рассуждать здраво — Попков раньше не был судим, преступление было на бытовой почве, так что к категории серийных убийц он не относится. Такого после столь долгой отсидки можно было бы отпустить. Но куда? Кому он нужен? Кто будет за ним ухаживать? Сейчас он больной старик, почти не встает с кровати.
— Лежит и лежит, иногда только я его поднимаю, чтобы вывести в туалет, — объясняет сокамерник. — Писал ли он на УДО? Вряд ли. Ему и идти-то некуда.
Самому пожилому арестанту никто не пишет. Впрочем, как и другим, кому от 70 и больше.
— А у меня есть дом, есть родные, которые ждут, — уверяет 78-летний Казбек Калоев. — Но проситься на УДО бесполезно — никому еще его не дали.
Калоев право на УДО получил еще в 2009 году. В отличие от Попкова у него до вынесения приговора была богатая криминальная история, четыре судимости. Говорят, он один из первых настоящих советских бандитов, которые грабили-убивали аж с 60-х годов. Последний срок Калоев получил за то, что в 1978 году его банда напала на отделение Госбанка СССР. В послужном криминальном списке — вооруженное нападение на дежурную часть РОВД в Ставропольском крае, во время которого были убиты двое милиционеров. Как сам выражается, четыре года ходил «под вышкой» (смертной казнью).
Казбек и на воле-то практически не был: все по зонам да лагерям, а в промежутках — грабежи да разбои. Как бы он адаптировался к свободной жизни сейчас? Ясно, что бандитствовать в силу возраста и физической немощи он бы уже не смог. Но что, если смог бы научить этому молодое поколение?.. В общем, много вопросов.
А вообще за проведенные в неволе годы люди действительно становятся не нужны близким, теряют с ними всякую связь. Доказательством тому служит тот факт, что, когда пожизненник умирает, его тело родные забирают в единичных случаях. И тот же Калоев признался, что сообщил домой: в случае смерти не приезжайте, труп не забирайте.
— Я не думал, что вообще доживу до таких лет, — говорит Казбек.
— Продолжительность жизни среди пожизненных очень велика, — говорит замдиректора ФСИН России Валерий Максименко. — В обычных колониях осужденные намного больше болеют и чаще умирают.
Жизнь на зоне
Мы долго пытались понять этот феномен. Есть несколько объяснений. Одно из них — в колониях для пожизненно осужденных предусмотрен жесткий график, вся жизнь идет строго по расписанию, а это, видимо, благотворнее влияет на организм. У пожизненников нет за решеткой стрессов, им не нужно думать о том, что будет после освобождения, как, где и с кем жить. За них все решено, причем до самого их конца.
Здесь надо вспомнить советских военных: зачастую, когда офицеры уходили на пенсию, почти сразу умирали, потому что менялся на всю жизнь заведенный режим, происходила разбалансировка организма. В том числе и поэтому многие военные стремились остаться на службе как можно дольше, потому что, бывало, даже боялись выходить на пенсию… А с пожизненно заключенными как раз наоборот: даже прилично изношенный разгульным образом бандитской жизни организм встает на прочные и стабильные рельсы, получает правильную диету и рацион питания — четко по часам, с годами притирается и адаптируется и дальше работает практически без сбоев на удивление всем.
Салман Радуев — 1996 год
За последние 10 лет в колониях для пожизненно осужденных умерли по болезни и старости 89 человек. Из самых известных арестантов, нашедших смерть за решеткой, — террорист Салман Радуев. Тюремные медики говорят, что по сути он умер от старых ранений, которые получил на воле.
Есть среди ПЖ-арестантов 76 инвалидов, в том числе четверо — с первой группой. Теоретически некоторые из них вполне могут попасть под постановление правительства №54, где приведен список болезней, препятствующих отбыванию наказания. Но вот, допустим, есть такой недуг у маньяка, который изнасиловал и убил больше десяти детей. Надо ли его отпускать с формулировкой «по болезни»?!
Поразительно, но число суицидов среди смертников во много раз меньше, чем среди обычных заключенных. За последние три года была всего одна удачная попытка — инцидент произошел в «Полярной сове». Все остальные пожизненники, выходит, боятся смерти. Это еще один феномен. Ведь что может быть страшнее пустой, не заполненной радостями, новыми впечатлениями, близкими людьми жизни? Многие мне возразят: жизнь может быть абсолютно серой и пустой и на воле. Так и есть. И, наверное, это еще печальнее.