Вор в законе Сергей Акимов- Аким Волгоградский
Конфликт между группировками авторитетных заключенных, случившийся в знаменитом Владимирском централе в начале 90-х годов, послужил началом воровского пути Акима Волгоградского (Сергея Акимова). Заехавший в «Мекку» российского уголовного мира грузинский «вор в законе» Пецо (Бухникашвили) не поделил первенства властных полномочий со своими коллегами-узниками из числа славян.
Само понятие «вор в законе», рожденное в послевоенные годы, по национальности преимущественно русскими рецидивистами, через три десятка лет стало широко использоваться выходцами с Кавказа.
Ко времени конфликта, вспыхнувшего во Владимирском централе, численное преимущество среди «законников» безоговорочно принадлежало грузинам.
Вор в законе Реваз Бухникашвили — Пецо
Это служило фактором раздражения для славянских воров, часто называвших своих собратьев «мандариновыми ворами» или «лаврушниками».
Пецо в централе поддержали не только соплеменники, но и часть славян. Вскоре, отрицавшие разделение по национальному признаку и придерживающиеся изначальных принципов толерантности к людям другой крови, русские Пичуга (Пичугин), Саша Север (Северов) и еврей из Белоруссии Щавлик (Клещ) были признаны кавказцами своими братьями.
Слева воры в законе: Владимир Клещ (Щавлик), Александр Окунев (Огонёк) и Сергей Акимов (Аким Волгоградский)
За последнего, кроме грузин, дал свое личное поручительство Слава Крыл (Крылов) ─ авторитетный славянский вор, прошедший суровое испытание в предыдущем десятилетии в спецтюрьме Тулуна, где в конце восьмидесятых годов советские борцы с организованной преступностью пытались организовать первую «фабрику по ломке воров».
Сергей Акимов
Выйдя на свободу в 1994 году, Пецо и Щавлик, заручившись поддержкой авторитетного вора Савоськи (Савоськин), на сходке приняли в воровскую семью волгоградца Сергея Акимова, который также всегда проявлял терпимость к грузинской нации.
Слева воры в законе: Владимир Клещ (Щавлик), Александр Окунев (Саша Огонек), 22.05.1996, Белоруссия
Еще в его активе числился своеобразный подвиг. Акима поместили в пресс-хату, где он должен был, по расчетам оперчасти исправительного учреждения, обязательно «опущен» и навсегда потерять влияние на уголовную среду. В противостоянии с шестью «ссученными» соседями волгоградец вышел победителем, защитив свою честь и верность следованию правильным криминальным понятиям. Старания «стремящегося» были оценены по заслугам.
Слева воры в законе: Сергей Волков (Коммуняй), Сергей Акимов (Аким Волгоградский), Степан Фурман (Стёпа Мурманский). Справа Тимур Парулава
Со своим крестным Щавликом у Акима Волгоградского отношения не сложились. Буквально через несколько месяцев тот стал подозревать своего крестника в плетении сети закулисных интриг. Конфликт, согласно молве, дошел до того, что при личной встрече выходец из Белоруссии схватил нож и полоснул им по лицу Акима.
Слева воры в законе: Сергей Акимов (Аким), Владимир Клещ (Щавлик), Юрий Пичугин (Пичуга)
Не удовлетворившись пролитой кровью, Щавлик предъявил воровскому сообществу претензии против Акима Волгоградского, требуя лишения того полномочий. Таинственное бесследное исчезновение Щавлика оставило поставленный им вопрос без ответа. По установленным понятиям Щавлик должен был лично обосновать имеющиеся у него данные о не воровском поведении оппонента. Он не успел этого сделать. В ситуации полной неопределенности друзья-грузины решительно заступились за Акима Волгоградского. Он вышел из конфликта без потерь ─ с именем.
Вор в законе Владимир Савоськин — Савоська
У других крестных отцов вопросов к Акиму никогда не возникало. Пецо до сих пор продолжает здравствовать, считаясь одним из патриархов грузинского воровского сообщества. Савоська же в 2001 году скончался от почетного среди воров туберкулеза и был помпезно похоронен в Москве. На его поминки собрался весь цвет российского криминального мира.
В свою очередь Аким Волгоградский был замечен в составе делегации «воров в законе», отдавших дань памяти самому раскрученному в прессе преступнику современности Япончику (Иванькову). По жизненному раскладу Аким не мог претендовать на лидерство среди славян. Дело здесь не только в претензиях Щавлика. Слишком уж часто он попадался оперативникам с наркотой и осуждался по «не воровской» 228 статье уголовного кодекса.
Воры и наркотики
Воры всегда настойчиво изгоняли из своих рядов фанатов «зеленого змия», позорящих высокое звание. В этом одном они были едины с верными ленинцами-«строителями» коммунизма. На любое отношение к наркотикам настоящие воры давно наложили табу. Недостойное дело служило основанием для лишения имени. Исключением могло быть только псевдо-признание в наркотической зависимости тюремным врачам.
Слева воры в законе: Сергей Акимов (Аким Волгоградский) и Камо Егиазаров (Камо Московский)
К такому шагу многие криминальные авторитеты часто прибегали, чтобы попасть в «больничку» и ненадолго получить передышку от суровых условий содержания. Поедание даже безобидных «колес» на зоне всегда приводило к тому, что соглядатаи администрации «закладывали» хитрых «законников», а те не возражали против диагноза и принудительного лечения. Зачастую такой способ был проще, чем «косить» на туберкулез.
Череда задержаний в Москве и несколько малых сроков по 228 статье привела к тому, что Аким Волгоградский перебрался в Белоруссию. Пропавший без вести близ Минска в 1997 году Щавлик уже не мог помешать ему.
Полезная дружба
Другой давний оппонент воровского звания Акима Огонек (Окунев), обвинявший его во время совместного пребывания в колониях Архангельской области в безосновательных поборах с заключенных, также не мог ниспровергнуть имеющийся авторитет. Претензии Огонька отвергли влиятельные грузины Бадри Кутаисский (Когуашвили) и Тахи (Углава). Дружба с грузинами еще раз пошла Акиму Волгоградскому на пользу.
Вор в законе Степан Фурман — Стёпа Мурманский
Утвердившись в своем авторитете, тот инициировал принятие в воровское братство Степу Мурманского (Фурмана) и Чебурашку (Сабрекова), которые, до настоящего времени, считаются довольно заметными фигурами на воровском небосклоне. В белорусском Бобруйске Аким обзавелся семьей, стал воспитывать дочь, но все же был вынужден вернуться в столицу России.
По оперативным данным он являлся одним из руководителей «домодедовской» ОПГ, занимавшейся грабежами, разбоями и вымогательствами. Специализация группировки явно противоречит классическим воровским понятиям. Искусные карманники, давшие начало мощному течению, явно не предполагали, что их последователи настолько широко будут интерпретировать первоначальные правила.
Доказать участие Акима Волгоградского в большом количестве совершенных преступлений так и не удалось. Зато в 2010 году он вновь был арестован в Москве. При нем нашли фальшивый паспорт на чужое имя, происхождение которого он так и не пояснил, и привычные для него 9 граммов каннабиса.
В следующем году Акима осудили за наркотики и подделку документов на 3 года с небольшим хвостиком, добавив к сроку странным образом ранее не отбытые месяцы заключения по предыдущему делу. Аким еще раз предпочел не следовать предписанным правилам. Его адвокаты обратились в кассационную инстанцию с заявлением о пересмотре вынесенного приговора. Жалоба была отклонена. УФСИН выбрал для него местом заключения одну из самых страшных российских спецтюрем в городе Балашове Саратовской области.
В центре Аким Волгоградский
Потом его переправили в Сибирь ─ в Тюмень. Последнее путешествие в места, отделенные от остального мира колючей проволокой, закончилось раньше установленного срока. Аким Волгоградский непонятно за какие заслуги вышел на свободу гораздо раньше установленного судом срока, что еще добавило лишнюю ложку дегтя в изрядно подмоченную ранее репутацию «вора в законе».
Счастливое стечение обстоятельств для него оказалось лишь кратковременной радостью. Через несколько месяцев Акима госпитализировали с воспалением легких в московскую клинику имени Боткина. Довольно тривиальное заболевание осложнилось сердечной недостаточностью, которая в итоге стала причиной преждевременной смерти.
В феврале 2013 года в возрасте 49 лет Аким Волгоградский закончил свой жизненный путь. По статистике продолжительности жизни «воров в законе» он достиг вполне приличных показателей. Усопший был похоронен не в родном Волгограде или в близкой его душе Белоруссии, а в Нижнем Новгороде.