Вор в законе Тенгиз Луарсабишвили — Тенго Руставский
Обычаем для членов руставской группировки «воров в законе» стало быстрое получение имени на родине и эмиграция со знакомых с детства мест на север – в Россию. Грузинские власти, ужесточившие нормы уголовного права по отношению к организованной преступности, сделали крайне неблагоприятными условия для проживания на ее территории титулованных особ. Даже переход на западные гуманные стандарты содержания заключенных не привлекают эмигрантов вернуться на родину. Как правило, Грузия встречает их одетыми в «деревянные бушлаты» и сопровождаемыми в последний путь на кладбище толпами родственников.
Тенгиз Руставский (Луарсабишвили), коронованный в 21 год в Тбилиси, после переезда выбрал себе вотчину в Ярославской области. О молодости, проведенной в Грузии, у него остались воспоминания о 2-х малопродолжительных «ходках» в тюрьму.
Слева воры в законе: Тенгиз Луарсабишвили и Мамука Курдадзе (Малыш)
На новом месте он обустраивался бок о бок с другими членами представительного землячества среди, которых блистали братья Лаша и Каха Руставские (Шушанишвили), Хмело (Хмелидзе), Коба Руставский (Шемазашвили), братья Леха и Джейран Руставские (Аслановы), Тамаз Руставский (Арвеладзе) и Элгуджа (Кавиашвили). Действительно, на каждой улице грузинского райцентра рождался свой вор в законе! Время, правда, несколько уменьшило их «популяцию». В разные годы в мир иной ушли Леха, Джейран, Элгуджа и Тамаз, пополнив коллекцию изысканных памятников местного некрополя.
Жизнь в России
Россия, сперва, весьма благосклонно отнеслась к приезжему. Первое десятилетие она его вообще не замечала. Тревожные звонки впервые прозвучали для Тенгиза в связи с его пагубным увлечением наркотой. Дважды он задерживался оперативниками и при обыске в карманах одежды они находили небольшое количество гашиша или марихуаны. Реального наказания Тенгиз так не получил. Вынесенные сроки оказывались микроскопическими и отбывались им в период проведения следствия.
Слева воры в законе: Дато Джапаридзе, Тенго Луарсабишвили и Георгий Джанезашвили (Амберкич), город Иваново, база отдыха Малинки
Третий раз оказался для грузина фатальным. В ресторане «Старый город» города Углича в 2009 году у него сразу обнаружили 25 грамм героина, аккуратно расфасованных в 8 пакетиков. Российская нецивилизованная тюрьма приняла «вора в законе» в свои негостеприимные объятия. Уроженцу теплого Рустави отправляться в холодные края страшно не хотелось. На суд явился с повинной некий земляк Тенгиза Руставского, убедительно утверждавший, что в тот злополучный вечер обвиняемый, собираясь в ресторан, случайно надел его брюки, из которых хозяин забыл вынуть наркотики. Российское правосудие не поверило, что выходцы из Грузии живут общей коммуной и свободно используют личные вещи друг друга. Тенгиз был приговорен к 6-ти годам лишения свободы.
Доказывать перед другими арестантами действительность имеющихся у него высоких полномочий, врученных в краю мандаринов и лаврушки, ему не пришлось. Через несколько месяцев он скоропостижно скончался в рыбинском СИЗО-2 «Софийка». Медики констатировали причиной ранней смерти ишемическую болезнь сердца. Гроб с телом покойного, завершая привычный круговорот движения грузинских воров в природе, убыл на родину.
Похороны друзей
Последние годы перед арестом Тенгиз Руставский непременно становился участником похоронных церемоний своих ближайших друзей. В 2009 году в СИЗО Воронежа скончался от цирроза печени Рауль Руставский (Кирия). Все заботы по его упокоению взял на себя Тенгиз. Незадолго до этого от последствий огнестрельного ранения, нанесенного наемным киллером, на лечении в Германии умер закадычный друг Амберкич (Джанезашвили). Остальные земляки оказались далеко «за бугром».
Вор в законе Лаша Шушанашвили
Самый известный руставский вор Лаша предпочитает последние годы не появляться, как в Грузии, так и в России. Теплые Турция и Греция стали для него вторым домом. Его брат Кахабер долго руководил крупной криминальной бандой в Западной Европе, пока испанский суд на 20 лет не вывел его из игры. Близкий ему Коба Руставский после ареста в Швейцарии постоянно мигрирует по разным странам. В прошлом году его видели в Армении.
Гоча Руставский (Кевлишвили) вершит дела на Украине. Судя по всему, печальный опыт Тенгиза Руставского его ничему не научил. Последний раз он попал в украинскую криминальную хронику по поводу обнаружения в его вещах кокаина. На первый раз его простили, а может быть он убедил, что на нем была не его одежда? Единственный близкий друг Тенгиза, не принадлежащий к руставскому клану, Вася Молдован (Станчу), с которым они вместе хозяйничали в Ярославле и его окрестностях, погиб в ДТП в том же роковом 2009 году.
Крестники вора
О своем крестном отце больше всего сокрушались его крестники – Леха Иркутский (Гудына) и Гоги Питерский (Джанелидзе), хотя их собственная жизнь полна драматизма и сильно отличается от повседневной размеренности ярославского криминального «князя».
Вор в законе Георгий Джанелидзе, Гоги Питерский
Гоги Питерский получил свой титул в 1997 году и буквально через несколько недель был его лишен за невоздержанную речь, другими словами за «базар». Тенгиз оба раза был в числе воров, голосовавших, как за его принятие в семью, так и за исключение. По легенде, в сердцах он даже побил Гоги домашними тапочками. Тот ждал часа прощения долгие 11 лет.
За это время воровские понятия попали под ветер обновленчества и либерализма. Возможным стало невозможное ранее. Утраченное имя могло быть вновь возвращено своему владельцу. Долгий путь Гоги Питерского на вершину криминальной власти завершил Тенгиз, единолично принявший решение о восстановлении в правах. Точка была поставлена в 2008 году. Пройди еще немного времени и ходить бы Гоги пожизненно «прошляком».
Леха Иркутский от своего «отца» перенял не только любовь к «белому» порошку, но и изобретательность. Он неоднократно задерживался за хранение наркотиков. В местах заключения он проявил себя, как очень беспокойный пациент с незаурядными организаторскими способностями. Он сумел синхронно провести сразу в нескольких колониях северо-западного региона массовые акции неповиновения, пусть не такие масштабные, как бунты в бразильских тюрьмах, но для суровых нордических тюремщиков ставших основательной психологической встряской.
Вор в законе Алексей Гудына — Леха Иркутский
Арестованный Леха Иркутский еще отличился тем, что вступив в сговор с сотрудником правоохранительных органов и имитировал собственную смерть. Все необходимые документы были оформлены. Леха перестал существовать на белом свете. «Живой труп» долгое время жил по чужим документам, пока вновь не был задержан и дактилоскопирован. Фамилия от рождения ему была возвращена, а криминальное имя он никогда и не терял.
Вор без влияния
Несмотря на близость к одному из самых главных российских криминальных воротил Лаше Руставскому, сам Тенгиз в криминальной среде особым влиянием не пользовался. Дело не в том, что он выбрал местом жительства не столицу, а российское захолустье. Просто он не имел собственного мнения и солидного багажа сильных поступков. Пристрастие к наркотикам также не улучшило его имиджа среди собратьев.
Вор в законе Тенгиз Луарсабишвили — Тенго Руставский
В свое время он представил Лаше своего друга Васю Молдована, с тем чтобы он санкционировал принятие нового адепта в семью. С первого раза уговорить Шушанишвили не удалось. Босс не принял во внимание даже то, что Тенгиз Руставский верноподданически подписал рискованный «прогон» против кровного врага Лаши и самого Деда Хасана (Усоян) главы кутаисско-сухумской группировки Таро (Ониани), когда тот был арестован и попал в «Бутырку».
Через пару лет все же Лаша Руставский снизошел до настоятельных просьб земляка и напарник Молдован вернулся в Ярославль с короной. Еще Тенгиз Руставский не смог предотвратить конфликт между «ворами в законе» Чиа (Баратели) и Джемо (Микеладзе). Собравшись переговорить «на троих» горячие южане повздорили и подрались, а Тенгиз безучастно наблюдал за ристалищем, не зная чью сторону ему принять.
Его крестник Леха Иркутский оказался гораздо решительней. Он не дрогнул и на сходке проголосовал за лишение Чиа права называться вором. С Джемо чуть позже разобрались другие, лишив и его титула. Свято место пусто не бывает. На вакантные места Чиа и Джемо, а также почившего Тенгиза Руставского выстроилась очередь претендентов, с нетерпением ожидающих конца объявленного моратория на новые коронации. Возможно, выбор падет на очередного уроженца грузинского Рустави.