Конфликт Гегечкори осложнился

Вор в законе Руслан Гегечкори — Руслан Зугдидский

У потомственного грузинского вора в законе Руслана Гегечкори (Шляпа-младший), который вместе с приближёнными избил заключённых-мусульман в молельной комнате при одной из колоний в Туве, могут возникнуть серьёзные проблемы. Источники в спецслужбах говорят, что недавно по этому поводу в Москве состоялась встреча неформальных духовных лидеров сразу нескольких этнических диаспор из кавказских и среднеазиатских регионов, по итогам которой Шляпе вынесли смертный приговор.

Оперативники Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) ломают голову над проблемой, как не допустить в колониях войны между «чёрными» зэками, которые придерживаются так называемого воровского хода, и тюремными джамаатами. Поводом для этого стал недавний конфликт в колонии строго режима ИК-1 в Кызыле, куда отправили отбывать наказание за наркотики 29-летнего уроженца грузинского Зугдиди Руслана Гегечкори (Шляпа-младший). Год назад его задержали в Химках с метадоном.

Шляпа Младший был коронован в сентябре 2014 года на Кипре группой грузинских воров в законе, среди которых был и его отец — 59-летний Роланд Гегечкори (Роланд Шляпа). Родной дед и дядя Шляпы-младшего — Ной и Рауль — также носили высокие воровские титулы.

Колония в Кызыле

Сама колония была открыта в Кызыле ещё в середине прошлого века, и сейчас в ней содержится около одной тысячи зэков, осуждённых за тяжкие и особо тяжкие преступления — убийства, грабежи, экстремизм, терроризм. В этой колонии также есть своё производство, школа, православный и буддийские храмы, мусульманская молельная комната.

Прибыв в колонию и объявив о своём статусе, Шляпа-младший стал подбирать команду. В этой же колонии сидит группа выходцев из Чечни, Дагестана, Кабардино-Балкарии и Ингушетии, исповедующих ислам. По оперативным данным, некоторые из них являются сторонниками радикального ислама и входят в местный тюремный джамаат.

Именно между ними и одним из приближённых Шляпы недавно вспыхнул конфликт. Поводом для этого, по некоторым данным, стал отказ дагестанцев и чеченцев подчиниться законам воровского мира. Шляпа якобы решил проучить строптивых, собрал отряд из более чем 20 заключённых, у которых были заточки, и отправился к ним. По некоторым данным, представители «чёрной» масти настигли кавказцев уже в молельной комнате, где жестоко их избили. Потерпевшие поражение мусульмане обратились за подмогой к своим соратникам на воле.

Духовная вендетта

Поведение Шляпы в тувинской колонии стало предметом обсуждения не только в российском криминальном мире, но и среди духовенства.

Источники в спецслужбах рассказали, что несколько дней назад в одном из торговых комплексов на юго-востоке Москвы прошла сходка духовных лидеров северокавказских и среднеазиатских диаспор. Они съехались в столицу из разных регионов, чтобы решить, как реагировать на конфликт в ИК-1 и что делать со Шляпой и его окружением.

— На сходке не было криминальных авторитетов или воров в законе. Вопрос решали неформальные духовные лидеры, — рассказал источник в спецслужбах.

По оперативным данным, собравшиеся приняли решение о «кровной мести» — Руслана Гегечкори приговорили к смерти.

Cтоличная полиция получила распоряжение усилить оперативную работу и не допускать столкновений и новых сходок по теме конфликта Шляпы и заключённых-мусульман.

Спецсубъекты криминального права

Главный вопрос теперь, будет ли исполнена вендетта духовных лидеров в отношении Шляпы-младшего и что за этим может последовать. Ведь в случае убийства вора в законе, могут вспыхнуть беспорядки не только в ИК-1, но и в других колониях.

— Вор в законе — это высшая каста криминального мира со своими законами и правилами. Они имеют особый статус, поэтому судить их, а тем более выносить по ним какие-то решения и приговоры могут только им подобные, — рассказал один из оперативников МВД — Решения каких-то других людей, не имеющих статуса воров в законе, для них ничего не значат и не подлежат исполнению. Оскорбление вора в законе и тем более рукоприкладство в криминальном мире считаются особо тяжкими проступками и жестоко наказываются, в том числе и смертью.

Пока воровское сообщество взяло паузу. По некоторым данным, криминальные генералы ищут посредника, который смог бы уладить этот никому не нужный конфликт.

Эксперты прогнозируют два возможных сценария: произойдёт какое-то примирение между сторонами, либо к вору в законе будет подослан некий исполнитель, который приведёт в исполнение приговор неформальных духовных лидеров.

— Не думаю, что этот конфликт приведёт к тяжёлым последствиям. Этого просто не допустит администрация: мусульман и «чёрных» зэков раскидают по разным колониям. Либо воры в законе попытаются как-то помириться с духовными лидерами и разрешат этот конфликт мирным путём, — пояснил руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований Раис Сулейманов, который уже давно изучает тюремный джихад.

В этой ситуации также важно, на чью сторону встанет руководство колонии. По словам эксперта, администрациям тюрем проще работать с воровской системой, где есть касты и очень удобно устроено управление.

Радикальный исламизм

Несмотря на все усилия ФСИН, тюремные джамааты продолжают существовать в российских колониях. По словам главы Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Раиса Сулейманова, сторонники радикального ислама обычно мирно уживаются с «чёрными». Принципы жизни воров в законе и ваххабитов очень похожи. Обе касты живут по своим понятиям, придерживаются определённых правил. Радикальные исламисты принимают тюремную романтику. Например, слушают шансон с религиозной тематикой.

Однако между этими двумя системами есть и антагонизм. Например, тюремные джамааты охотно принимают в свои ряды «опущенных» — самую презираемую и низшую касту заключённых, которые были изнасилованы за какие-либо серьёзные проступки перед братвой или за совершение определённых преступлений. В системе «чёрных» зэковских ценностей и правил такое себе и представить невозможно.

Самое опасное заключается в том, что тюремные джамааты активно работают с зэками и успешно пополняют ими свои ряды. Так среди радикалов появляются преступники-убийцы, готовые в том числе и на джихад.

— Смысл такой: если человек уже осуждён за убийство, то у него уже не будет страха перед первой кровью, — рассказал Раис Сулейманов.

Радикальный исламизм стал проникать в российские колонии и СИЗО после второй чеченской кампании в 1999–2001 годах. Тогда задержанных боевиков и ваххабитов старались увезти подальше от Северного Кавказа, в колонии в глубине России. Они были первые, кто принёс эту идеологию за решётку, однако в первое время это было безобидно для других: такие заключённые объединялись между собой по принципу религиозной солидарности, для поддержки друг друга в условиях тюремного социума.

После 2003 года, когда Верховный суд России признал 17 организаций экстремистскими и запретил их, в заключение стали уже попадать совсем другие люди.

— Один такой радикал мог запросто завербовать до десятка сокамерников, — рассказывает Раис Сулейманов. — В одной из колоний Башкирии сейчас сидит Латыпов Рустам. Он получил уже четвёртый срок за радикальный исламизм, но он прямо говорит, что не боится тюрьмы, потому что там может вести доглад — вербовку.

Некоторые представители духовенства поддерживали эту практику. В нулевые годы в Татарстане в Духовном управлении мусульман был имам Марат Кудакаев, который и считался идеологом тюремного джихада. В 2012 году он был арестован по подозрению в причастности к покушению на главного муфтия Татарстана.

Имам работал с тюрьмами, посещал заключённых и старался распространить ислам среди «чёрных» зэков. Он считал, что уголовные авторитеты управляют тюремным сообществом и через них будет проще распространять ислам.

В Ульяновской области была банда «Ульяновский джамаат», лидером которой был Валерий Ильмендеев. В колонии он стал обращать в радикальный ислам заключённых, сидевших за бытовые преступления. Многие люди попадали в тюрьму как обычные уголовники, а выходили уже как радикальные исламисты.

Доку Умаров

В 2007 году появилась террористическая радикальная организация «Имарат Кавказ», которая была впоследствии запрещена в России, а среди заключённых получили распространение мобильные телефоны с возможностью выйти в Интернет, что было на руку исламским радикалам. Они даже присягали на верность лидеру «Имарат Кавказ» Доку Умарову по Интернету. Заключённые, завербованные Ильмендеевым, после освобождения сразу же отправлялись воевать на Северный Кавказ. Так тюрьма стала источником пополнения рядов боевиков.

Тюремный джамаат Ильмендеева был раскрыт в 2012 году, после чего он получил новый срок и его отправили сидеть в Архангельскую область. На новом месте он прославился тем, что стал обращать в ислам «опущенных». Он говорил им, что в их тюремном статусе нет ничего страшного и если они примут ислам, то они станут с ним братьями. Для самих «опущенных» это был единственный шанс изменить свой статус и подняться по социальной лестнице, поэтому они охотно принимали новую веру.

В системе ФСИН насчитывается около 300 мусульманских общин и более 10 тысяч верующих. В колониях для них построены мечети и молельные комнаты.