Екатеринбургское СИЗО-1, иначе говоря Екатеринбургский централ или, как его называли раньше, Тюремный замок, – одна из старейших тюрем в России и самое старое из сохранившихся пенитенциарных заведений в Свердловской области.
Первый камень в основание «централа» был заложен 12 июля 1828 года. Строительство новой тюрьмы возглавил известный архитектор – один из зодчих Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге – Михаил Павлович Малахов. В уральской столице из его творений также сохранились Дом Малахова, усадьба Расторгуевых-Харитоновых на Вознесенской горке, собор Александра Невского в Ново-Тихвинском женском монастыре.
Строили тюремный замок быстро и качественно. Основания корпусов выложили особыми «клеймеными» кирпичами с екатеринбургской фабрики Густомесова, где изготавливали лучший на Урале кирпич. Строительство «Екатеринбургского централа» завершили в августе 1830 года. «Централ» был опоясан каменной оградой и состоял из двух каменных двухэтажных корпусов, в которых имелись больница и часовня. На территории тюремного замка были размещены трехэтажный смотрительский дом, кухня, баня и кузница. За богатую историю тюрьмы в ней перебывал самый разнообразный контингент.
Отставной полковник внутренней службы Алексей Болковский в своей книге, посвященной СИЗО, пишет, что в 1907 году тюрьма стала последним приютом для приговоренных к смерти нескольких десятков участников террористических актов и восстаний. В это же время здесь отбывал заключение 22-летний революционер Яков Свердлов, избранный старостой сначала камеры № 7, а потом и всего мужского корпуса. Как указывает Болковский, Свердлов в «централе» не скучал: организовал «культурно-спортивную команду». Осужденные устраивали коллективные чаепития, спортивные состязания и «читательские занятия», на которых рецензировались прочитанные книги.
По воспоминаниям ветеранов изолятора, с 1945 по 1954 годы в нескольких одиночных камерах СИЗО содержали до десятка и более заключенных-военнопленных из числа высшей элиты поверженной фашистской Германии. В Свердловске отбывал заключение майор Гюнше, состоявший в должности личного адъютанта Гитлера, а также сын немецкого олигарха Круппа, некий Геральд фон Болен унд Гальбах.
Под окнами, выходящими во внутренний двор, написаны номера камер
Во времена Советского Союза «централ» был одной из четырех тюрем, где осуществлялась смертная казнь. На специальном форуме «СИЗО.ру» указывается, что камеры смертников находились в подвале шестого корпуса. Приговоренные к исключительной мере наказания, судя по всему, имели некоторые послабления в режиме. В тюремном музее среди экспонатов есть массивный чайник, который выдавался в одно-двухместные камеры, где сидели смертники. Правда, в 1980-х годах выдачу таких чайников запретили, признав их орудием нападения. В начале 90-х годов прошлого века в стенах изолятора долгое время провели в ожидании суда бандиты «Трифон» и «Овчина» – Алексей Трифонов и Андрей Овчинников – главари самых известных в то время екатеринбургских криминальных группировок. В 1993-м году в СИЗО «чалились» одни из лидеров банд «центровых» и «уралмашевских» – Михаил Кучин и Константин Цыганов, в 1996-1997 годах суда в «централе» ожидали лидеры и активисты екатеринбургской бандгруппы братьев Коротковых, на счету у которой был 21 труп.
Здесь сидел Александр Хабаров
Бесспорно, одним из самых знаменитых сидельцев является лидер ОПС «Уралмаш» Александр Хабаров. Попав в СИЗО по обвинению в принуждении к совершению сделки, в январе 2005-го года он был найден в своей камере висящим в петле, сделанной из лампасов от спортивных штанов. Медики зафиксировали факт смерти от асфиксии, и руководство изолятора пришло к выводу, что заключенный повесился.
Дело об убийстве Хабарова возбуждалось не единожды, и всякий раз его закрывали. Обстоятельства гибели последнего официального главаря «уралмашевских» до сих пор остаются загадкой. В современном СИЗО камеры, где умер Хабаров, больше не существует, в этом корпусе прошел капремонт и была сделана перепланировка. Еще в одной камере, где также довелось посидеть Хабарову, сейчас пребывает вице-президент фонда «Город без наркотиков» Евгений Маленкин.
Семь «башен» тюремного замка
СИЗО-1 рассчитано на содержание 1,8 тыс. человек. По российскому законодательству на каждого арестанта должно полагаться четыре квадратных метра площади, по международным стандартам – семь квадратных метров. Однако в свердловском изоляторе российскую норму, не говоря уже о мировой, соблюсти удается не всегда, сейчас там находятся 2 тыс. 860 человек. Начальник СИЗО, полковник Александр Кокаев рассказывает, что сейчас на территории располагаются семь корпусов. В первом размещается медицинская часть с отделениями терапии, психиатрии, туберкулезным и кожно-венерологическим. Второй корпус, рассчитанный на 1 тыс. человек, предназначен для рецидивистов.
Полковник Александр Кокаев из своего кабинета может наблюдать за всем периметром СИЗО
В третьем содержатся ранее не судимые люди. Как говорят сотрудники, в целом в СИЗО таких около 60%, поэтому эти арестанты размещены также в пятом, шестом и седьмом корпусах. В четвертом блоке вновь прибывшие проходят карантин. Кроме того, в этом блоке под арестом содержатся обвиняемые в педофилии – таковых сейчас насчитывается порядка 100 человек. Содержать предполагаемых педофилов отдельно от общей массы контингента приходится потому, что другие арестованные крайне негативно относятся к людям, обвиняемым по этой статье.
Всего в учреждении установлено 170 камер видеонаблюдения. В том числе, и в жилых камерах
Также в «четверке» расположено помещение для видеоконференцсвязи с судами. Как поясняет Кокаев, решение о том, доставлять обвиняемого в суд или с ним можно связаться по видео из СИЗО, принимает судья, ведущий то или иное дело. Пятый корпус, пожалуй, можно назвать «VIP». Одно из его основных предназначений – содержание несовершеннолетних (с 14 до 18 лет).
Но там же тюремные будни проводят фигуранты громких уголовных дел. Среди тамошних «постояльцев» – уже упоминавшийся наркоборец Евгений Маленкин, а также светский фотограф Дмитрий Лошагин, обвиняемый в убийстве жены. Сиживали в этом блоке обвинявшийся во взяточничестве (и осужденный за него впоследствии) бывший сити-менеджер Верхотурья Александр Пивоваров, экс-депутат гордумы Екатеринбурга Максим Петлин, бывший управляющий отделением Пенсионного фонда РФ по Свердловской области Сергей Дубинкин, экс-замглавы администрации Екатеринбурга Виктор Контеев.
Типичная жилая камера в VIP-корпусе
В этом корпусе все сделано по евростандартам, в камерах проведен ремонт и вообще все выглядит максимально прилично. Но поводы для недовольства у важных узников все же есть. Тот же Дмитрий Лошагин, к примеру, неоднократно выступал с жалобами на условия содержания в СИЗО, но пресс-служба ГУ ФСИН по Свердловской области его заявления исправно опровергала. В шестой корпус попадают так называемые «транзитники» – те, кто находятся в СИЗО на «пересылке», то есть, к примеру, следуют по этапу к месту отбывания наказания. Сейчас подобных «пассажиров» насчитывается чуть более сотни человек.
«Дополнительное» отделение тюремного замка – карцер. Сюда попадают за нарушение правил распорядка. Проштрафиться можно не только за какие-нибудь серьезные проступки, предположим, драку в камере, но и за то, что свободному человеку кажется мелочью: при выходе не повернулся лицом к стене или не заложил руки за спину. Сотрудники рассказывают, что для несовершеннолетних максимальное время содержания в карцере – до семи суток, для взрослых – до 15. В карцерном блоке 26 камер-одиночек. На каждой внушительной двери – карточка с именем и фото очередного «штрафника», датой его помещения в камеру и датой «освобождения». Условия содержания разительно отличаются от обычных.
Если в обычной камере в течение дня можно лежать на своей койке, то здесь кровать днем прислонена к стене, сидеть можно только на небольшом табурете. Время прогулки у «штрафников» ограничено одним часом, вместо двух часов у тех, кто ведет себя хорошо. Также они ограничены в свиданиях и передачах от родных. «Раньше, совсем давно, в карцере и горячей пищей кормили через день, – рассказывает майор внутренней службы Сергей Балашов. «День летный, день пролетный», – такая была поговорка». В «день пролетный» сидельцам выдавали только 450 граммов хлеба и кипяток.
В карцерном блоке есть отдельная камера для туберкулезных больных. В этом же блоке сейчас содержится один пожизненно осужденный, прибывший в СИЗО из лагеря. «Возможно, он сознался в каком-нибудь еще преступлении помимо уже совершенного, сейчас идет следствие по новому делу», – говорят сотрудники. В среде самих зеков поездки в СИЗО из зон для пожизненно осужденных, где режим очень суров, считаются чем-то вроде отпуска.
Побеги и заложники
Попытки побега, бунты и другие ЧП, думается, бывают в любом исправительном учреждении. Первый побег из екатеринбургского СИЗО произошел спустя год после его открытия – в августе в 1831 года. Бежали четверо каторжников. Как пишет Алексей Болковский, уголовники избавились от ножных кандалов, сорвали дверную петлю в уборной, изготовили из нее крюк и привязали его к самодельной «веревке», свитой из простынь.
Преступникам удалось выбраться на крышу кузницы. Там один из беглецов был пойман, но троим удалось уйти. Впрочем, через неделю троицу задержали. За происшествие был снят с должности и оштрафован первый начальник екатеринбургского тюремного замка унтершихтмейстер Колосов. Последняя документально подтвержденная попытка скрыться из «Екатеринбургского централа» дореволюционного периода была выявлена в марте 1908 года. Побег готовил уже эсер-террорист Вячеслав Кругляшов, приговоренный к повешению. В одном из посланий на волю Кругляшов попросил передать ему «… синильной кислоты, 1/4 фунта, азотной кислоты, 1/8 фунта, и браунинг». Но записка угодила в руки к жандармам, и попытка провалилась.
В новейшей истории также есть любопытные попытки. Например, в сентябре 2009-го года удрать попытались Александр Баланда и Василий Осинцев. Оба арестанта были силовиками. Бывший оперуполномоченный из Югры Баланда обвинялся в убийстве 21-летней девушки, которую он задушил, а тело затем расчленил топором. Бывший капитан милиции управления собственной безопасности (УСБ) свердловского ГУВД Василий Осинцев обвинялся в изнасиловании первоклассницы. Арестантам удалось отогнуть прутья решетки в окне камеры на третьем этаже и по наружной стене, цепляясь за кирпичи, вылезти на крышу.
Полковник Кокаев рассказывает, что охранники не заметили вылазку, так как этот участок наружной стены находился в непросматриваемой «слепой» зоне. Но после того, как экс-силовики выбрались на крышу корпуса, там сработал датчик обнаружения, и на место происшествия была вызвана резервная группа. Баланда сорвался с крыши, сломал обе ноги, однако успел проковылять около 200 метров от здания СИЗО, прежде чем был схвачен. А через некоторое время был задержан и невредимый Василий Осинцев.
Одно из наиболее крупных ЧП за всю историю изолятора произошло летом 1994-го года, когда четверо вооруженных заключенных захватили 18 заложников из числа посетителей. Тогда в тюрьме содержали четверых опасных преступников – Махнева, Гайду, Костарева и Прасолова. В недосмотренной сумке преступникам передали боевую гранату и пистолет. Оружие двое из преступников пустили в ход во время прогулки.
Напав на двух охранников, уголовники заставили их открыть камеры и освободили подельников. Затем через систему коммуникаций беглецы проникли в комнату для приема передач. Двое работников изолятора, пытавшиеся их задержать, получили тяжелые ранения. В заложники были взяты 18 сотрудников «централа». Угрожая подрывом гранаты, Махнев и его подручные потребовали водку, деньги и заправленный самолет.
Один из экспонатов тюремного музея. Колода принадлежала заключенному, приговоренному к смертной казни
К зданию СИЗО прибыл спецназ. Начались переговоры с террористами. В ходе спецоперации и штурма Гайда был застрелен, Махнев и Прасолов задержаны. Костареву поначалу удалось ускользнуть с места происшествия, но он был пойман позже. В музее хранится самодельный бронежилет, который сделал один из этих уголовников. Он сделан из старого рюкзака и набит солью.
Тюремная «кухня»
Внутри изолятора происходит множество самых разнообразных и сложных процессов. Не сразу поймешь, как три с половиной сотни сотрудников успевают за всем этим уследить. «Вот в колониях – там тихо, спокойно. Пришел человек, сел на пять лет, сидит себе. Ну, раз в неделю кого-нибудь привозят или выпускают. Здесь же у нас бывает до 500 человек ежедневно прибывает, убывает, уезжает в суды, приезжает из судов», – говорит Сергей Балашов.
Каждый человек должен быть при этом досмотрен, как при входе, так и при выходе из СИЗО, оформлен, как полагается, распределен в надлежащий блок и прочее, и прочее. Досмотру также подвергаются и передачи, которые получают заключенные.
Каждую посылку прогоняют через специальный автомат наподобие тех, что установлены в аэропортах
Передачи в СИЗО измеряются не количеством посылок, а по весу: каждому арестанту полагается до 50 килограммов в месяц. Родственники отдают передачи (в основном продукты) в специальное окно. Все, что получает арестант, сначала проходит через комнату досмотра, где все пакеты раскрывают и взвешивают. Кроме того, вещи обнюхивает собака, обученная искать наркотики. Ежедневно в СИЗО поступает порядка 100 передач, а в праздничные дни их число достигает четырех сотен.
Отдельная история – с помывкой и кормежкой арестованных. На этих хозяйственных работах заняты уже осужденные люди, всего – 178 человек. Работать в СИЗО – привилегия, такой чести удостаиваются только осужденные впервые, отличающиеся примерным поведением, имеющие положительные характеристики и не страдающие тяжелыми и заразными болезнями. «Еду для арестантов готовят только осужденные, имеющие квалификацию повара. Каждый день их осматривает врач. Повара даже живут отдельно от всех. В специальной секции», – говорят работники СИЗО. Кухня разделена на цеха: овощной, мясной, рыбный.
Готовую пищу три раза в день такие же хозработники разносят по камерам. На территории «централа» работает своя пекарня, ежесуточно в ней выпекается 1,7 тыс. буханок хлеба. Поставка продуктов в изолятор осуществляется централизованно, со специализированной базы. При этом основной продуктовый склад находится за периметром учреждения, на территории СИЗО расположен склад, где хранятся продукты, рассчитанные на сутки.
Каждый сиделец раз в неделю ходит в баню – отдельное помещение, разбитое на «душевые камеры». В бане арестант сдает грязное постельное белье и получает взамен чистое. Стирают здесь только казенное белье, свое постирать нельзя. В бане каждому моющемуся положен кусок хозяйственного мыла, но присланными из дома шампунями или мылом пользоваться не возбраняется. Кстати, несовершеннолетние в целях безопасности моются в отдельной душевой – у себя в блоке.
Из «развлекательных» учреждений в СИЗО действует библиотека – такая же старинная, как и весь тюремный замок. За всю историю ее работы случалось несколько занятных пополнений фонда. Так, в 1913 году библиотека пополнилась издававшейся в то время исторической и военно-патриотической литературой, посвященной 300-летию царствования дома Романовых.
А осенью 1914 года в тюремную читальню поступило множество книг и брошюр о вреде пьянства. Сейчас в библиотеке порядка 1,5 млн книг. Согласно собственному графику библиотекарь обходит все камеры и собирает заявки на желаемую литературу, после чего арестанты получают книги. Других особых развлечений в СИЗО нет, но заключенные периодически играют в карты, которые сотрудники регулярно изымают.
Для несовершеннолетних в изоляторе действует школа с программой с седьмого по 12-й классы. Все, включая подозреваемых в убийствах и изнасилованиях, проходят предметы, которые Минобразования РФ считает обязательными для изучения.
В каждой «детской» камере установлен телевизор
Однако программа построена таким образом, что большая ее часть направлена на самоподготовку в камерах, а физкультуру по большей части и вовсе приходится изучать только по учебникам.
Картинки и поделки. Глядя на них, трудно поверить, что их авторы арестованы по обвинениям в тяжких и особо тяжких преступлениях
Можно сказать, что жизнь в главном уральском следственном изоляторе бьет ключом, несмотря не ее внешнюю неспешность. Однако покидая эти стены, испытываешь невероятное облегчение.