Роман Подкопаев женился на самой яркой женщине поселка, запер ее в четырех стенах и стал переделывать под себя. А у Инессы подрастала девочка…
Виктория Тарвердиева, несчастная девочка, будущая участница банды
Краткое содержание предыдущих серий: в Ростовской области была обезврежена банда — муж, жена и двое детей. Задержанная Инесса Тарвердиева с удовольствием рассказывает о преступлениях, а мы начинаем догадываться: главный ужас творился внутри семьи…
СУЛТАН
Передо мной Инесса, только старше. Мать серийной убийцы, Александра Евстафьевна Якшина, или попросту баба Шура, — одно лицо с «амазонкой». Их даже можно спутать.
— Викушу он изнасиловал, — плачет бабушка, — когда ей было одиннадцать. Мы ничего не знали, это ее теперь в тюрьме осмотрели.
Почему-то все были готовы к такому повороту событий. Сразу, когда увидели изможденную Инессу и юную, похожую на отца-азербайджанца Вику. У монстров такие правила.
Вике сейчас двадцать пять, значит, большую часть жизни…
— Я ее спрашивала, — горюет баба Шура, — не обижает ли отчим: все же чужой человек. Она: «Бабушка, у меня все в порядке!» Теперь оказывается, он их бил…
Бабушка начинает рыдать. Уезжая в свои странные поездки, Инесса и Роман оставляли ей внучек, и вроде бы девочки могли рассказать… Но не рассказывали.
Только одно казалось Александре Евстафьевне странным: когда зять садился в ее доме пить чай, вокруг наравне бегали с сахарницами и Инесса, и Вика.
«Как султан», — смутно думалось бабе Шуре.
А он и был султан. И у него был гарем.
— Моя доченька пишет мне теперь из тюрьмы: «Мама! Этого никто не знает, но у нас была очень тяжелая жизнь!»
— Стойте, — останавливаю я плачущую женщину. — А кто вообще рассказывает про избиения?
И мне выводят Настю.
Письмо Инессы Тарвердиевой из СИЗО: «Мамочка! Ты ничего не знала, но у нас была очень
НАСТЯ
У меня шок. Передо мной маленький Роман Подкопаев.
13-летняя дочка Романа и Инессы родилась уже в заточении, за «Китайской стеной», и понятие нормы не должно для нее существовать. Норма для нее — это тонны украденного барахла, которым был забит родительский дом, и кровь на руках отца, и кислый запах пороха…
Сразу после задержания ходил упорный слух, что Настя, спасая мать, укусила спецназовца за ногу — такой звереныш. Ориентируясь на этот слух, родители Настиных одноклассников написали открытое письмо: мол, не хотим, чтобы наши дети учились с дочкой маньяков.
— Ужасно, очень бил сильно, и причины — кран не закрутила или дверью хлопнула, кружку не так помыла! — Ужас вибрирует в голосе бедной девочки. — Из-за ничего — на несколько дней! Телевизор включила. Муху впустила… «Ты зачем выходила?!» — во двор нельзя было выходить! И этими словами страшными: «тварь» и по-всякому, и у него глаза такие делались страшные, блестящие…
Это настоящая истерика. Пусть людям, сочинившим сказку про укушенного спецназовца, станет стыдно.
…Папа бил маму всегда и Вику — утаскивал их в другую комнату, чтобы она, Настя, не видела, и жил там с ними. И с мамой жил, и с Викой. Боялись его — очень! Ее, Настю, даже лечили от заикания. Она, Настя, очень любила учиться, но давалась учеба непросто, зубрежкой — он злился, кричал: «Чтобы я больше про эту школу не слышал!!!», — а мама добрая, она помогала, когда он не видел. Мама и Вика добрые, каких нет: он бьет их, им больно, а они ее, Настю, защищают…
Вот примерно так. Нет повести ужаснее на свете, чем о ребенке, изуродованном родителями.
Ничего о том, что взрослые совершали преступления, Настя не знала. Папа рявкал: «Занимайся своим делом!» — и не позволял ни о чем спрашивать. Мама говорила, что у них бизнес.
В тот раз папа сказал, что они едут рыбачить. Разбили палатку, а потом папа и Вика сели на скутер: «Мы быстро», — а мама и Настя спали в машине. Потом им в окно постучала полиция, маму и Настю положили на землю, мама лежала и смотрела на нее молча. А сначала еще кричала: «Не трогайте ее, это девочка!» Настя ничего не понимала. Полицейские ходили мимо, песок летел ей в лицо.
КАК ПОГУБИЛИ ВИКУ
Я пишу эти строки в своем кабинете — а трясет меня так, будто я снова в Дивном, и учительница французского, классная руководительница Вики, всплескивает тонкими руками и щебечет: «Боже мой, mon dieu! Меня посадят!»
Она ведь все знала. Видела, как ласковая, улыбчивая девчонка — в школе ее называли «солнечный азербайджанский ребенок» — стала тенью. Видела Инессу, которая на первом родительском собрании поразила умопомрачительным зеленым костюмом — и наблюдала, как через несколько лет ухоженная дама превратилась в бесполое существо.Видела. И ничего не сделала. Всплескивай теперь руками.
После восьмого класса родители забрали Вику из школы — тут-то учителя, конечно, всполошились! Отличница — без среднего образования?.. Но Инесса сказала, что дочь будет учиться на вечернем: никто не нашелся, что возразить. За знаменитый забор учителей не пустили. Кстати уж, Вика и строила этот забор вместе с матерью, своими руками…
Дом-тюрьма. Здесь тиран держал своих жертв.
А потом ненормальность ситуации совсем обнажилась. Другие дети окончили школу и поступили в вузы: это было время, когда поступали все, выпускников было меньше, чем мест. Все хвастались: «Я в Ростове, я в Ставрополе», — а Вика по-прежнему сидела с сестрой и ходила в магазин. А потом она просто стала убегать от одноклассников и учителей, если встречала их на улице: ей было стыдно. Бедная Вика!
А потом сверстники окончили вузы. Про Вику они говорили: «Она там дома рабыня».
Новые четвероклашки шли мимо страшного забора в школу или на экскурсию и звонкими голосами спрашивали классную: «Что это, тюрьма?»
«Да, ребятишки, это тюрьма, — хотелось ответить учительнице. — В этой тюрьме живет Вика…»
ПОЧЕМУ НЕ ЗАЩИТИЛА ДОЧЕРЕЙ?
Не знаю, как охарактеризовать Инессу, которая все это допустила. Я понимаю: стокгольмский синдром, все дела — когда это касается одной тебя.
Но когда человек, посадивший тебя в каменный мешок, насилует твоего ребенка…
В Дивном всех интересует только один вопрос: что же Инна не застрелила своего мучителя? Оружия было завались, возможностей — тоже. Да лучше сесть, но только спасти детей! Спасти десятки загубленных жизней (по последним данным, банда убила тридцать человек)…
Нет, Инесса отлично выполняла свои функции. Следила за клиентами, вела тетрадку. Корреспондентам «КП» издалека показали этот документ: листочки расчерчены на четыре части, в каждой — фотография, имя-фамилия, адрес…
Именно Инна ходила на разведку к соседке своей свекрови, Галины Подкопаевой (будто хотела застать родственницу, но все не заставала): вела светские беседы о покупке золота, дорогой техники… Как будто выведывала, есть ли в семье деньги.
Между прочим, мужа этой соседки, городского хирурга Магомеда Омарова, в 98-м году взрывали — и все Дивное почему-то думает на Романа Подкопаева (который жил тогда с Омаровыми дверь в дверь).
А несколько лет назад сына Омаровых нашли повешенным; за полчаса до смерти его видели с тем же Романом…
Участвовать в делах такого монстра — это нужно мутировать, переродиться психически…
— Мама вернется? — с надеждой спросила меня Настя Подкопаева во время встречи.
Нет, зайчик, нет, не вернется.
Мама сейчас признается во всем, выкладывает все подробности, потому что следователи ей обещали — я думаю, что обещали, — не трогать тебя и Вику.
Мать всегда защищает своих детей.
КТО ЕСТЬ КТО:
Роман Подкопаев, монстр.
Инесса Тарвердиева, сломанная им женщина.
Вика Тарвердиева, дочь Инессы, жертва.
Настя Подкопаева, дочь Инессы и Романа.
Александра Якшина, мать Инессы.
Галина Подкопаева, мать Романа.