Тюремный рай для авторитетов
Камеры с мягкой мебелью, вояжи за рубеж и другие услуги для «авторитетных» и просто богатых зэков
Громкий скандал разгорается в системе ФСИН: прокуроры обнаружили в волгоградской колонии ИК-12 роскошные апартаменты для криминальных авторитетов. В комнатах стояла мягкая мебель, аквариум с рыбками, кондиционеры, плазменные телевизоры, стереосистемы, а также фотогалереи воров в законе.
7 октября в ИК-12 на плановую проверку приехала группа ревизоров из областной прокуратуры. Во время обхода проверяющие случайно наткнулись на «комнату отдыха» с аквариумом и телевизором. Интерьер дополняли иконы на стенах и массивный отделанный янтарем деревянный крест. В шкафу находился бар с дорогими импортными водками, коньяками и виски. Там же обнаружили коллекцию мужской парфюмерии и гражданскую одежду.
— Другое помещение, носившее загадочное название «секция № 2», сотрудники колонии открывать долго отказывались, ссылаясь то на его секретность, то на отсутствие ключей, — рассказывает официальный представитель прокурора Волгоградской области Оксана Черединина.
Когда дверь все же открыли, прокуроры увидели там накрытый стол с горячим завтраком, холодильник с едой и еще один бар с дорогим алкоголем. Прокуроров поразило, что на стене висела фотография вора в законе Василия Бабушкина (Васи Бриллианта) — легенды криминального мира, умершего около 20 лет назад. А по соседству — домашние фото местных криминальных авторитетов.
Третья комната представляла собой спальню. Здесь стояла деревянная кровать, телевизор и кондиционер.
В штабе колонии обнаружили настоящий склад, где хранились самодельные ножи и заточки, сотовые телефоны и зарядные устройства. Здесь — своеобразная фотогалерея зэковской славы: бывшие и нынешние авторитетные зэки, а также известные воры в законе. Отдельное место было уделено портрету легенды отечественного криминалитета Вячеслава Иванькова, более известного как Япончик.
Сотрудники колонии так и не смогли объяснить прокурорам, откуда взялся такой уют.
— В областное управление ФСИН внесено представление. Материалы направлены в следственные органы для возбуждения уголовных дел по фактам хранения холодного оружия и явно незаконных действий должностных лиц, — пояснила Оксана Черединина.
Это уже не первый случай, когда волгоградские прокуроры находят в колониях «маленькие приятности» для авторитетных зэков.
— В июне в Лечебном исправительном учреждении № 23 в Урюпинске (для содержания и амбулаторного лечения осужденных, больных открытой формой туберкулеза) были обнаружены сотовые телефоны и ноутбуки, с помощью которых зэки общались в соцсетях и размещали там фотоотчеты, — рассказывает представитель прокуратуры.
Представитель УФСИН Волгоградской области Александр Колобанов пояснил, что в колонии ИК-12 ведется служебная проверка.
— Такие нарушения не являются системой, но нам сложно уследить за всеми 18 учреждениями, в которых содержится около 16 тыс. заключенных, — заявил чиновник.
С комфортом зэки живут и в других колониях страны. Несколько дней назад Следственный комитет возбудил уголовное дело по фактам нарушений в Суражской колонии-поселении Брянской области, где отбывал срок за мошенничество бизнесмен Андрей Пушкарь. Как выяснилось, он регулярно ездил в командировки в Москву, где снимал номер в отеле.
День рождение авторитета в тюрьме
Летом 2011 года «отметилось» СИЗО подмосковного Серпухова. В интернете появились фотографии, как в камере отпраздновал свой день рождения один из криминальных авторитетов. Столы ломились от деликатесов, икры и алкоголя, а сам авторитет и его свита облачились в простыни и короны, изображая римских патрициев.
[«Московский комсомолец», 20.07.2011, «Сижу на нарах как король на именинах»: Этот скандал можно сравнить разве что с произошедшим в Бутырке много лет назад. Тогда в легендарном московском СИЗО отмечал день рождения молодой вор в законе Сергей Сибиряк. Поздравить именинника прямо в камеру пришли друзья с воли (в том числе лидеры солнцевской бригады) и даже проститутки. Все тюремное начальство после вечеринки лишилось должностей.
На этот раз размах был чуть поменьше — обошлось без “ночных бабочек”. Впрочем, и личность самого именинника оказалась куда скромнее. 26-летний авторитет Антон Кузнецов в криминальном мире фигура малоизвестная. Традиционные воры в законе его вообще не знают и говорят про таких: мол, стал смотрящим в тюрьме только потому, что лучше никого не нашлось.]
Начальник колонии арестован за волю на зоне
Советский районный суд Брянска арестовал начальника Суражской колонии-поселения подполковника Игоря Фица. Это учреждение получило дурную славу в связи с делом одного из заключенных — бывшего помощника депутата Госдумы Андрея Пушкаря, который при пособничестве одного из руководителей колонии мог свободно путешествовать по стране.
Игорь Фиц
Предвестие скандала появилось в середине августа, когда начальник отдела собственной безопасности Брянского УФСИН Александр Иванов сообщил на ведомственном сайте: «Завершена служебная проверка в отношении одного из сотрудников руководящего состава колонии-поселения. Это учреждение расположено в Сураже. Сейчас в нем отбывают наказание около трех сотен поселенцев. Этот человек в нарушение закона неоднократно предоставлял выезды в сопровождении сотрудников учреждения одному из поселенцев к месту его проживания до приговора суда». А уже в конце августа упоминавшийся заключенный Пушкарь дал интервью одной из газет. Стало ли причиной этого порыва желание расквитаться со своими обидчиками, в управлении УФСИН не могли сказать, но разоблачения состоятельного заключенного стали ударом прежде всего по тем, кто и предоставлял ему противозаконные услуги.
Бывшего помощника депутата Госдумы Андрея Пушкаря арестовали в июле 2006 года. Суд признал его мошенником и отправил в Клинцовскую колонию, где он якобы сразу «купил» себе большую комнату. […] По словам Пушкаря, Фиц сам приезжал в Клинцы, чтобы присмотреть для своей колонии состоятельных «клиентов».
Условия заключения в поселении намного мягче, чем в обычной колонии, рассказали корреспонденту «РГ» в Брянском управлении ФСИН. Хотя сидельцев облачают в характерную форму и коротко стригут, тем не менее, ограждений здесь нет, а все невольники могут работать даже на гражданских объектах в городе. Есть и собственный свинарник, где тоже трудятся осужденные. С разрешения администрации можно иметь деньги. Но самовольно покидать место заключения никто не вправе. А вот Пушкарь свободно ездил по стране, в доказательство чего представил снимки и билеты. […]
Публикацию интервью Пушкаря пресс-служба Брянского УФСИН назвала «пасквилем», где «тенденциозно и большей частью голословно» излагалась «ситуация в брянских колониях». Называлась и причина того, что он решил высказаться: «Вероятно, это был своего рода ответ одного из фигурантов (бывшего осужденного колонии-поселения) на инициированные нами, в том числе и в его отношении, служебные расследования и попытка повлиять на их ход».
Об итогах служебных расследований пока не сообщается, а вот прокуратура Брянской области сразу взялась за проверку скандальных сведений. Выяснилось, что «с декабря 2008 года по июль 2010 должностные лица УФСИН неоднократно обеспечивали возможность выезда осужденного Андрея Пушкаря за пределы ФБУ КП-3, где он отбывал наказание, в Москву». О полете в Италию речи пока не было, но материалов проверок УФСИН и прокуратуры хватило для того, чтобы Унечский межрайонный отдел следственного управления СК России возбудил уголовное дело по факту превышения должностных полномочий. ПозавчераГенпрокуратура подтвердила, что, получив от родственников и знакомых более пяти миллионов рублей, важный заключенный по просьбе администрации колонии передал часть средств на ремонт в колонии, а остальное тратил на создание себе «привилегированных условий» и даже на выезды за пределы Брянской области: «В период с 16 декабря 2009 года по 8 апреля 2011 года осужденный в нарушение требований закона проживал на постоянной основе в комнате длительных свиданий колонии-поселения, за что ежемесячно платил в бухгалтерию учреждения 6,5 тысячи рублей — всего более 96 тысяч рублей. Для приобретения строительных материалов он самостоятельно перемещался по территории Брянской области. Руководство колонии и территориального подразделения УИС предоставляло Пушкарю возможность в сопровождении сотрудников колонии неоднократно выезжать в Москву… Находясь в колонии-поселении, Пушкарь вел праздный образ жизни и практически не работал, употреблял спиртные напитки».
В Брянском управлении ФСИН от детальных комментариев скандала отказались, сославшись на расследование уголовного дела. Примечательно, что в апреле этого года суд вынес приговор бывшему заместителю начальника следственного изолятора Алексею Гольферу, который вынудил осужденного приобрести для него кухонный гарнитур и оплатить ремонт автомобиля, за что тот тоже сменил тюремные условия на подобие курорта. Коллега Гольфера начальник Суражской колонии-поселения Игорь Фиц на заседании суда возражал против своего ареста, но судья не мог не учесть и того, что дело получило уже слишком широкую огласку.
В тюрьме
Обеспеченный зэк рассказал “МК” о российских тюрьмах: за деньги там можно все — пить, приводить женщин, ходить в рестораны и даже летать на уик-энд за границу
— Вы удивительно точно назвали колонии “зонами несвободного предпринимательства”, — начинает собеседник, вспоминая мою скандальную статью про брянский ФСИН (“МК” за 18 марта). — Но они еще и “зоны фантастических возможностей”. Я вам докажу, что сегодня за решеткой можно позволить себе все. Были бы только деньги. Зэк может разгуливать по городу в сопровождении надзирателей. Может сидеть по вечерам в ресторанах и барах. При желании может даже смотаться на выходные за границу…
Рассказ этого человека меня потряс. Рассказ состоятельного человека, попавшего за решетку, где он, как сам выражается, стал участником грандиозного шоу. “Билет” туда, правда, обошелся не в один миллион рублей. Зато за несущего золотые яйца зэка чуть не подрались начальники двух колоний.
Смешно до слез. Ужасно до безобразия. То, что удалось проверить, подтвердилось.
«За решеткой я попал на банкет»
На нашу встречу Андрей принес сотни (!) фотографий, квитанций, счетов, которые должны подтвердить его слова. Ну и свою справку об освобождении. Датированную маем 2011 года.
— Как вы оказались за решеткой? За что отбывали срок?
— По обвинению в мошенничестве (по статье 159 часть 4). Арестовали меня в июле 2006-го. В то время я был помощником депутата Госдумы. Если коротко: так случилось, что я заказывал для одного строительного олигарха оборудование, а посредник исчез вместе с деньгами. Отвечать пришлось мне. Судья дала 9 лет. Год я был в СИЗО, а потом пошел по этапу.
— Сразу попали в Брянскую область?
— Да. Сначала отправили меня в колонию в городе Клинцы. Когда я вместе с другими зэками приехал туда, сотрудник, который отвечал за прием осужденных, не мог нас посчитать. Он все время падал — настолько был пьян! Мы заплатили каким-то “смотрящим”, и те выделили нам в бараке огромную (50 кв. метров) комнату.
— А что, у вас при себе были деньги?
— Разумеется. Они были при мне всегда, так же как и мобильники. Я даже по этапу ехал в “столыпинском вагоне” с одной трубой в кармане, а вторая была на руке (ну знаете, есть такие часы с телефоном). Даешь каждому охраннику по 500 рублей — и никаких проблем. Вечером на новом месте я вышел во двор и не сразу понял, куда попал. Это было похоже на какую-то центральную улицу на юге. Идут люди, пьют, колются, гуляют. Шум, песни, крики. Как говорится, веселится и ликует весь народ. Сотрудники на это спокойно смотрят и просят только, чтобы не подходили близко к запретной территории. Если кто-то свалится, то говорят: унесите его быстрее и положите спать.
В тюрьме
— Долго вы пробыли в Клинцах?
— С июля 2007-го по декабрь 2008 года. Все это время там был безостановочный банкет. Создавалось впечатление, что это лагерь для умалишенных, потому что там не было никакого порядка. Я считался ответственным за барак, и ко мне все время приходили пьяные осужденные, начинали что-то доказывать. Остановить их можно было только одним способом — хорошенько поколотив. Вот смотрите, и кисть из-за этого сломал.
— Где выпивку брали?
— Рядом с колонией располагается колхоз “Первое мая”. Его жители, по-моему, вообще в то время не работали. Жили тем, что снабжали осужденных. Через забор перебрасывали еду, мобильники, сигареты, алкоголь… Сейчас, насколько мне известно, в Клинцовской колонии, как и во многих других, даже создали “антибросовые бригады” из сотрудников. Но тогда их не было. А бросали в основном дети — что с ними сделаешь, как накажешь?
Был случай, когда бывшего начальника колонии Александра Терезова чуть не пришибло пролетавшей бутылкой самогона (с головы сбило фуражку). Этого пойла в колонию забрасывалось до 300 литров в день. Пили все — и порой до такого состояния, что в чувство не приходили по нескольку суток.
Андрей раскатывает на велосипеде по территории колонии.
— А деньги как передавали?
— Через сотрудников или все через тот же забор. У нас было все, что мы только хотели. Я даже суши каждый день ел. Но это благодаря повару из московского ресторана (не помню, по какой статье он был осужден). […] Но это все, как говорится, присказка. Самое интересное было потом, когда меня перевели в колонию-поселение в городе Сураж (тоже Брянской области). Для этого пришлось дать немного денег на ремонт Клинцовской колонии. Обычная практика, между прочим. За деньги можно перевестись из одной колонии в другую, которая больше нравится или где друг твой сидит.
«Я ездил в Москву на выходные»
— Суражская колония вас впечатлила еще больше?
— Не то слово. Но там все было совсем по-другому. Забегая вперед, скажу, что те, у кого нет денег, — ходили строем, а у кого есть — жили, как в пионерском лагере. Я, кстати, заранее познакомился с начальником колонии, подполковником (тогда он был еще в чине майора) Игорем Фицем. Интереснейший персонаж. Он приезжал в Клинцы, чтобы отобрать для себя зэков. Вообще меня как “перережимника” (осужденного, у которого меняется режим отбывания наказания) должны были отправить из Клинцов в другой регион. Но благодаря начальнику УФСИН по Брянской области меня оставили. Это вообще была его идея — оставлять осужденных москвичей, у которых есть деньги, чтобы, так сказать, за их счет поднимать колонии области.
Ключ от той самой комнаты в гостинице и удостоверение осужденного. Фото: Ева Меркачева.
Когда я приехал уже с вещами в колонию, оперативники встречали меня как дорогого гостя. Накрыли стол. Помню, там была даже водка “Брянская партизанская”. Так состоялось наше знакомство. Тут же я заехал в гостиницу. Снял комнату, в которой прожил 2,5 года. Я ни разу за это время даже не ночевал на самой зоне, где отбывают наказание все осужденные. У меня была комната №6 (мой приятель жил по соседству — в №5). Вот я даже ключ от нее с собой взял — пусть хранится у вас в редакции.
— Гостиница расположена на территории колонии?
— Не совсем. Она стоит как бы на территории хозяйственного двора, который фактически открыт. Там есть места, где в заборе дырки и всегда можно просто уйти, миновав КПП штаба. Гостиница эта предназначена для длительных свиданий. У себя в комнате я сделал бар, повесил домашний кинотеатр и приводил туда кого мне вздумается. Помню, после вашей статьи проверяющие зашли ко мне в комнату, а я держу в одной руке мобильник, в другой — бокал с коньяком. И все сделали вид, что ничего не заметили. Обходилась комната официально всего в 5—6 тысяч рублей в месяц. Но это копейки по сравнению с тем, сколько берут с тебя неофициально за то, что ты там.
— Насколько мне известно, в колонии-поселении в принципе режим более мягкий, чем везде, и осужденных могут выпускать за пределы.
— Жить за пределами колонии все равно запрещено. И в гостинице вы можете провести какое-то время, если к вам на свидание родственники приехали, но уж никак не жить там. Официально за хорошее поведение осужденным 10 дней отпуска в год положено. Реально же отпускали очень редко и очень ненадолго. А у меня была договоренность с начальником, что я буду уходить когда хочу, но на ночь возвращаться. Были случаи, когда я возвращался в таком состоянии, что меня подносили ко входу. За это Фиц просто брал деньги. Штраф — так это у него называлось. Но самое забавное — я ездил на выходные в Москву.
— Как это происходило?
Оперативники Болмат и Бойко в кафе во время очередного сопровождения Андрея
— Начальник колонии давал двух оперативников, которые меня сопровождали. Ехали мы на машине. В Москве я селил этих оперативников в гостиницу Центрального дома туриста (они всегда жили там во время наших визитов в столицу — и любой запрос в гостиницу это подтвердит), а сам уезжал по своим делам. Через двое суток я их забирал, и мы возвращались в Сураж. Целый год со мной так ездили оперативники Сергей Бойко и Александр Болмат. Однажды мы с ними так напились, что за руль сесть было некому. Пришлось вызывать такси. Фиц все волновался, звонил, едем ли мы.
Комментарий оперативников
Александр Болмат:
— Мы действительно сопровождали Андрея в Москву. Вот я прямо сейчас еду в управление, там будут брать с меня по этому поводу объяснения. В Москве мы за Андреем не следили. И вся поездка была неофициальной. Кроме Андрея, я никого не сопровождал. Сколько раз мы ездили в Москву — не помню.
Сергей Бойко:
— Про Андрея, пока идет проверка, без комментариев.
— И часто вы так ездили на уик-энд в Белокаменную?
— 20 раз. Каждую поездку я покупал. Минимальная ставка была 20 тысяч рублей. Последний раз я ездил в декабре 2010-го и отдал 70 тысяч за два дня. Итого я заплатил за свои поездки в столицу 800 тысяч. В Москве я встречался с друзьями, проводил время с семьей. Свидетелей этому полно. Вы только вдумайтесь: зэк сидит в ресторане, без единого документа, в то время как должен быть за решеткой.
Сергей Мороз
Был смешной случай, когда мы сидели в баре в Сколково. Там танцевали стриптизерши, у них, как выяснилось, с собой были наркотики — марихуана, экстази. И соседи сверху (бар был в подвале жилого дома) вызвали милицию. Стражи порядка пришли, стали у всех посетителей спрашивать документы. Я говорю: нет у меня ничего, я вообще беглый зэк. Они посмеялись и ушли.
Еще мы с приятелем сделали объявления с моей фотокарточкой — по типу “их разыскивает полиция”. Развесили ради хохмы в нескольких местах. Так никто даже внимания не обратил. Я позволял себе так дурачиться, потому что мне вся ситуация казалась абсурдной.
О моих столичных поездках прекрасно знал начальник УФСИН по Брянской области Мороз — знаю, что ему докладывали его оперативники из отдела розыска. Но он не беспокоился, потому что знал, что я всегда возвращаюсь. И, кстати, один раз я даже за границу летал — к другу Артуру в Италию.
— И Фиц вас туда отпустил?
— Я ему не докладывал. Меня до Москвы проводили как обычно, а оттуда я сам полетел. Так что он вряд ли знает, что я был за границей.
— А разве у вас был загранпаспорт?
— Да. Загранпаспорт отбирают только во время ареста или если нашли при обыске. Предупреждая ваши вопросы, сразу скажу: визу я легко открыл, позвонив своим знакомым в агентство. В посольстве информации о том, что я осужденный, нет. Запросы оттуда во ФСИН не посылают. Кому это нужно? Так что если человек не объявлен в розыск, то может спокойно выехать. И паспортный контроль в аэропорту он пройдет.
Комментарий друга
Артур Айсман, гражданин Германии:
— Андрей был у меня в гостях в Римини летом 2009 года. Он сказал, что его отпустили из колонии в отпуск. Чем занимались? Катались на горных велосипедах.
Образцовая колония для вип-зэков
Из новостных лент (июль 2010 года):
“По новой концепции ФСИН колонии-поселения будут делиться по режимам — с обычным режимом и с усиленным наблюдением. Примером последней может служить колония-поселение №3 в Сураже. Ее Александр Реймер (руководитель ФСИН. — Е.М.) отметил особо, заявив, что она произвела на него самое приятное впечатление — “она образец для всей страны”.
— Андрей, но ведь колония в Сураже считается образцовой.
— Так я же с этим не спорю. Во-первых, там очень жестко, не то что в Клинцах. Осужденных заставляют маршировать, одели в ужасную робу, повесили несколько рядов колючки по периметру — как на “строгаче”. Это, к сведению, противоречит законодательству, ведь колония-поселение все-таки должна быть с более мягким режимом, и даже гражданская одежда там должна быть разрешена. Во-вторых, там все оборудовано, все чисто-красиво. Но за чей счет? За счет осужденных. И те, кто давал не тысячу-две, а куда больше, пользовались привилегиями.
Как обычно бывало со мной? Приходили замы начальника и говорили: мол, надо купить три компьютера. Я покупал. Телевизоры, телефоны… Половина всей техники, что сейчас в колонии, за мой счет приобретена. Они проводили это как покупку за внебюджетные средства. Если я уходил из колонии днем погулять по городу, в боулинг поиграть (а делал я это практически каждый день), то спрашивал у Фица: что принести? Он говорил, к примеру: купи краски.
Комментарий свидетелей
Директор брянской строительной фирмы “Визит” Валентина Голосат:
— Отлично помню Андрея. Он покупал стройматериалы для колонии №3. Последний раз набрал тысяч на 60. Но это только у меня. Одновременно он покупал многое для ремонта в других магазинах. Но и не только он, другие осужденные тоже.
Бывший осужденный З. (отбывал срок в Суражской колонии вместе с нашим героем):
— По просьбе Андрея меня перевели из колонии в Стародубе в Сураж. А там все было поставлено на коммерческую основу. Мы все покупали стройматериалы. Лично я примерно на 15 тысяч долларов. Это было, скажем так, в добровольно-принудительном порядке.
— Я нанял бригаду строителей, которые за мои деньги построили офицерскую столовую и помещение карантина для вновь прибывших. Я же давал деньги (но в числе других) на две церкви — одну в колонии в Клинцах, другую в Сураже (там, правда, только камень заложен и крест). Тюремщикам казалось, что доить меня можно бесконечно.
Я по их заказу покупал какие-то мячи, теннисные сетки, скейтборд… У меня был горный велик, на котором я раскатывал как по территории колонии, так и вне ее. Фиц хотел у меня его забрать и давать в аренду зэкам за 50 рублей в час. Но потом эту идею, слава богу, забросил. Он вообще был полон удивительных идей. (Усмехается.)
— А вы-то где деньги брали?
— У меня все товарищи — бизнесмены. Они и присылали. Ну и семья. У родителей сохранились квитанции на 11 миллионов.
— Другие осужденные тоже давали деньги?
— Платили все, у кого хоть что-то за душой было. Принцип УФСИН: все ремонты — только за счет осужденных. Фиц на совещании говорил начальникам отрядов: надо купить то-то и то-то. Те: а деньги где возьмем? Фиц: у вас что, зэков нет, некого потрясти? И начальник отряда идет, кланяется какому-нибудь зэку — ну пожалуйста, ну дай тысячу рублей на шпаклевку, ну очень надо. Это просто цирк.
— Были арестанты, которые из принципа отказывались платить?
— Были, конечно. Но таких подставляли. За решеткой всегда можно обвинить зэка в нарушении каких-то пунктов правил внутреннего распорядка. Не там курил, присел, где не положено… и т.д. Так и делали, а потом говорили: “Мы сейчас рапорт на тебя порвем и проблемы все твои решим. Ты только дай столько-то денег на стройку”. После этого платили практически все. Тем более что от этого могло зависеть, какую тебе дадут характеристику для УДО (условно-досрочного освобождения).
— Другие осужденные выбивали деньги у своих братьев по несчастью?
— Только для нужд администрации. В свое время начальник брянского УФСИН даже придумал схему: вытаскивать из строгого режима на обычную зону нескольких зэков-“многоходов”, которых делали “активистами”. Их задача была как раз прессовать других осужденных, деньги вышибать из них. И все такие “активисты” входили в секции дисциплины и порядка. Когда Минюст запретил эти структуры, брянские тюремщики просто переименовали их в “советы отрядов”. Так вот, в Сураже в одном “совете отряда” был осужденный Дима Л. Его начальник колонии поставил вышибать бабки. А Л. сломал кому-то то ли позвоночник, то ли еще что. Его сейчас будут судить за это по новой статье и “перережимят”. Но весь ужас в том, что он ведь выполнял просьбу администрации! Просто перестарался…
— Вас тоже подставляли?
— Нет, зачем же. Я ведь и так деньги давал. Сотрудники колонии звонили мне на мобильник и говорили: “Андрюх, мы пойдем в магазин и на твою фамилию запишем там икорки, коньячка”. Нормально? Или вот идет проверка. Они мне звонят: “Фиц сказал, что ты должен купить бухла и закуски проверяющим”. Я шел и набирал. А телефоны мобильные я коробками покупал, чтобы потом сотрудникам раздаривать. Потому я мог возвращаться в колонию хоть каждый вечер в невменяемом состоянии.
— Но ведь остальные осужденные это видели. Неужели Фиц никак не реагировал?
— Только однажды он закрыл меня в карцере. Была зима, лед, я его пьяный при всех сбил с ног. Но уже на следующий день меня выпустили. Побоялись, что больше денег от меня не получат (я им так и сказал). А так Фиц обычно меня журил: “Андрей, не ходи гулять в город, не напивайся в ресторанах”. Детский сад! В гостиницу я проносил с собой все что угодно. Ставишь на смену в КПП 5—6 бутылок спиртного — и тебя пропустят не глядя.
— Послушайте, но там же камеры видеонаблюдения, все фиксируется…
— Камеры там есть, но вы не распознаете на них никого и ничего. Одни расплывчатые тени.
Как один зэк начальников двух колоний прокормил
— Может, вы и девушек к себе в комнату в колонии приводили?
— Мне это было просто не нужно. Но теоретически возможно. Кстати, в колонии есть осужденные женщины. Человек 50—60. Мужчины и женщины содержатся раздельно, между ними забор. Но они ходят туда-сюда через КПП, когда им вздумается (женщины даже учатся в школе, которая на мужской половине). Сексом занимаются где попало — в библиотеке, в школе, в старых грузовиках, которые в хозчасти стоят.
— В Суражской колонии вы пробыли вплоть до своего освобождения?
— Нет, мне “посчастливилось” еще и в Брасовской (тоже Брянской области) погостить. Это случилось, когда в область приехал глава ФСИН Реймер. Оказывается, по новым правилам нельзя содержать вместе тех, кто в колонию-поселение попал по приговору, и перережимников (тех, кому суд режим смягчил). И получалось, что я и еще несколько зэков не могли находиться в Сураже. Нас должны были изначально перевести в Брасово.
Вот на время проверки Реймера нас туда и перебросили. Мы приехали. А там располагается зона строгого режима. Возле нее небольшой участок, отданный якобы под колонию-поселение. На самом же деле на нем стоит деревянная избушка в чистом поле, и больше ничего нет! Колония голая и нищая. Жара 38 градусов, двухъярусные шконки, на которых места всем не хватает. Туалет в 100 метрах на улице. Я посмотрел на этот бардак день, второй, а потом ушел и снял квартиру в городе.
— Как это?!
— А вот так. В колонию я только приходил на утреннюю и вечернюю поверку. Другие осужденные приходили на поверки пьяные (бегали в ближайшее кафе). Надзиратели не знали, что с ними делать. Они не могли даже никого из нас посадить в ШИЗО, ведь он есть только на территории колонии “строгого режима”. Один раз самого пьяного просто приковали наручниками к решетке.
Две недели я прожил в городе на съемной квартире. Потом сильно поругался с Фицем, сказал, что если он меня не заберет, то я действительно останусь здесь и распрощаюсь с ним. Что ремонт здесь сделаю, чтоб жить было можно.
Из досье “МК”: Колумбийский наркобарон Пабло Эскобар согласился сидеть только в той тюрьме, которую построит для себя сам. В 1991 году он заключил секретную сделку с президентом Колумбии Сезаром Гавирией. Когда Эскобар возвел за свой счет и по своему проекту тюрьму, то пришел туда с вещами.
Посиделки на берегу реки поблизости от колонии вошли у вип-зэков в традицию.
Но тут возникла другая проблема — начальник Брасовской колонии Олег Говоров не захотел меня отдавать. Устроил скандал, кричал: всех осужденных забирайте, только Андрея оставьте, мне больше никто не нужен. Они страшно ругались из-за меня. Помните повесть, как один мужик двух генералов прокормил? Так про меня ходила шутка — как один зэк двух начальников колоний прокормил.
Они пытались поделить меня две недели. Начальник управления Мороз говорил: да решите вы между собой, у кого он будет сидеть. В итоге Фиц меня забрал, хотя по бумагам я так и продолжал числиться в Брасове. Из-за этого, кстати, я ушел на полгода позже по УДО. Когда все документы из Суража пришли в Брасово, Говоров отказался давать мне характеристику. А суд без нее не принимает дело (хотя по закону сейчас осужденный может сам подать на УДО, на практике это не работает). И не давал несколько месяцев, пока Фиц ему не пообещал, что я с товарищем куплю ему цемента на 50 тысяч.
[Вести.Ру, 12.10.2011, «Особый» режим обошелся заключенному в 5 миллионов рублей»: В общей сложности Андрей отсидел четыре года и десять месяцев. Вышел условно-досрочно. Руководство колонии утверждает, что хотело помешать, но это не в их компетенции. Единственное что — самому приходилось возить документы в суд и прокуратуру. На такси. Каждая поездка обходилась в пять тысяч рублей]
— Прямо анекдот какой-то…
— Действительно, доходило до смешного. Вот знаете, как мы добирались из одной колонии в другую? Администрация нам категорически отказалась предоставить какой бы то ни было транспорт. Сказали: езжайте как хотите. Я был в шоке, переспрашиваю: “Что значит — как хотите? Мы же осужденные!”. В ответ плечами пожимают. В итоге мы скидывались, брали в аренду микроавтобус за 10 тысяч рублей и загружались в него с вещами.
Поездка была мощная. Между Суражем и Брасовом расстояние примерно 300 км, ехать где-то часов 6. Мы ехали почти сутки. По дороге останавливались в кафе, на каком-то пляже купались… Потом мы точно так же из Брасова в Сураж возвращались.
— Честно говоря, все это кажется невероятным.
— Так я же с этого и начал — зона у нас неограниченных возможностей! И смешных случаев я могу рассказать столько, что у вас газеты не хватит. Вот, к примеру, был у меня в комнате в Сураже кондиционер. Когда во время визита Реймера меня перебрасывали в Брасово, я решил взять кондиционер с собой (жара ведь сильная прошлым летом была). Сотрудники чуть не в слезы — оставь, Андрюш, мы Реймеру его покажем… Оказывается, в комнатах для длительных свиданий должен кондиционер быть. Пришлось “сдать в аренду”.
— А вы не боитесь все это рассказывать? Может, вы уехать из страны собрались?
— Я ничего не боюсь и уезжать из России не собираюсь, по крайней мере пока. Тех тюремщиков и так посадят рано или поздно. Вы думаете, ваша статья кого-то испугает? Вы наивная. Они проверку очередную проведут, все свалят на Фица в лучшем случае. В худшем снова скажут: доводы журналистки надуманные и не нашли своего объективного подтверждения, а тот зэк, обиженный, ей наговорил с три короба.
— Но вот вас могут привлечь за клевету или за дачу взяток.
— Все, что я говорю, я могу доказать и свидетелей кучу привести. А насчет взятки — это ведь в основном все проходило как спонсорская помощь, как штрафы и т.д. Был такой осужденный в колонии — Б., которого доили почти так же, как меня. Он там строил теплицы, “занимался” сельским хозяйством. А потом к начальнику колонии прокурор пришел, они в кабинете поговорили о чем-то. После этого блюститель закона потребовал от Б. 120 тысяч (за то, что он на суде не будет против УДО). Б. сообщил куда надо. При получении взятки от его родственников прокурора с подельниками задержали сотрудники ФСБ. Но тот получил условный срок. А крайний, угадайте, кто остался? Правильно, Б.
УДО ему не дали при всех его отличных характеристиках. Более того, было указание затравить его в колонии. Его заставили добровольно заточить себя на 90 суток в ШИЗО (у каждого зэка есть возможность закрыться, дабы обезопасить свою жизнь). Потом его перевели в другую колонию, в Орел.
Знаю много осужденных, которым начальники колоний обещали УДО за их “спонсорскую помощь”. Зэки последнее отдавали, а те потом посмеивались над ними за бутылкой, сидя с другими тюремщиками… Помогать состоятельным осужденным освобождаться вообще не резон, а то ведь золотой поток иссякнет.
Но если уж деваться некуда, то тюремщики хотят хотя бы напоследок (как было с Б.) сорвать приличный куш.
Вообще они во многом сами заложники ситуации. Денег из бюджета выделяется мало, а спрашивают с них много. Без финансовой помощи зэков просто не обойтись. И на осужденных бизнесменах за решеткой все держится. Но чтобы те добровольно вкладывали много денег (львиная доля которых, разумеется, оседает в чьих-то карманах), им дают преференции.
— Кошмар какой-то…
— Вы так удивляетесь всему, но это же наша система. У меня есть знакомый, который живет в Майами, а числится в одной из российских колоний. Он приехал, дал миллион долларов и больше не появлялся. Это было несколько лет назад. Но это его история, и я не имею права ее рассказывать.