Слева: авторитет Ефим Ласкин, шансонье Михаил Гулько и боксер Олег Коротаев
Олег Коротаев, пятикратный чемпион Советского Союза по боксу в полутяжёлом весе.
Серебряный призёр первого в истории бокса чемпионата мира и серебряный призёр чемпионата Европы. Но самое главное даже не это, а то, что он проведя 196 боёв, в 187 победил. И совсем уже феноменальный результат: в 160 боях он одержал победу полным нокаутом! Потом две судимости, десять лет в лагерях. Жизнь его завершилась трагически. «Арбат» — небольшой ресторан в Нью-Йорке, на Брайтон-Бич. Ресторан русский, и американцы сюда редко заглядывают. В ту ночь, а точнее, в четвёртом часу утра 12 января 1994 года, в «Арбате» было совсем немного народа. Коротаев за отдельным столиком сидел один. Он был погружен в раздумья, и рука его иногда тянулась, рассеяно к рюмке. Его дела в Нью-Йорке шли совсем неплохо, хотя и нельзя сказать, что блестяще. А за соседним столом расположились молодой парень с девушкой, они мирно беседовали. Свидетелей тому не осталось, и никто на следствии не смог пояснить, что же произошло, да и произошло ли что-нибудь, только парень поднялся и вышел из ресторана на улицу. Коротаев тоже встал и сразу пошёл за ним – это машинально отметил кто-то из официантов. Коротаева здесь знали в лицо. Больше живым его никто не видел. Он лежал ниц на асфальте неподалёку от входа с простреленной головой. Слышали выстрел, слышали рокот двигателя набиравшей скорость машины. Девушка вместе с тем парнем бесследно исчезли. Ни до, ни после их в ресторане никто не видел. И нигде не кто не видел. Насколько известно, в МВД России о разыгравшейся трагедии узнали даже раньше, чем появились новости в американских газетах: нью-йоркская полиция практически немедленно передала информацию об этом в Москву. В Нью-Йорке же сообщили, что «криминальный авторитет» российских преступных кругов, выдающийся боксёр полутяжеловес Олег Коротаев поплатился жизнью в результате разборки наркодельцов». Другая газета проинформировала, что Коротаев не поделил нечто с итальянской мафией и гибель его – месть «Коза ностры». Только всё это пустое. Следствие, которое начало вести ФБР, вскорости захлебнулось. В роскошном заграничном гробу Коротаева привезли в Москву. Спрашиваю своего старого, доброго товарища, двукратного олимпийского чемпиона Бориса Лагутина: «Ты знал Олега Коротаева?» После долгой паузы Лагутин ответил: «Кто же не знает Олега Коротаева… Лежит он на Ваганьковском кладбище… Рядом с Высоцким». Вверх по ступеням пьедестала. Часто задаю вопрос себе: то, что с ним случилось, — нелепое, трагичное стечение обстоятельств? Игра случая? Или закономерность? Чтобы хотя бы попытаться ответить на эти вопросы, надо понять, какой был человек Олег Коротаев. Прошло девять лет, как не стало Коротаева, а помнят его все, кто когда-либо знал. Или видел. Особенно, если видел на ринге. Его встречали овациями, потому что знали, что сейчас, через несколько секунд, начнётся зрелище. Это неудержимо стремительный парень выходил на арену только ради победы. Он никогда не дрался, хотя боксёры между собой именно так говорят, но расчётливо, виртуозно боксировал, заставляя соперника терять голову, совершать ошибки. А каким он был за пределами ринга? Как большинство сильных, крупных людей, он был добр. Он был приветлив, улыбчив и неизменно доброжелателен. Существовала одна маленькая слабость у этого во всех отношениях сильного человека: его тянуло к знаменитостям. И им льстило водить дружбу со знаменитым спортсменом: в альбоме Коротаева полно фотографий, на которых он рядом с Юлианом Семеновым, Окуджавой, Высоцким… Фидель Кастро, наш всеобщий тогдашний любимец, обожавший бокс, едва ли не боготворил Коротаева после того, как тот на международном турнире в Гаване уложил сильнейшего кубинского боксёра Вальеру, считавшегося непобедимым. В своём «ЗИЛе», подаренном Хрущёвым, Фидель подвозил Олега в отель от зала, где проходили соревнования. Итак: добрый, широкий, открытый парень, которого любили все или почти все и о котором его давний друг, неоднократный чемпион СССР, а ныне тренер сборной России по боксу Николай Хромов сказал мне недавно: «Да и не просто добрый. Это был рубаха-парень в лучшем смысле этого слова, готовый на всё ради дружбы, даже во вред себе и часто – просто самоотверженный…» — и как же он ухитрился нажить врагов? А ведь были враги. И притом влиятельные, раз и закулисные выпады его доставали, ломали ему жизнь. Они делали это тонко, профессионально, умело. Подметное письмо «доброжелателей» на XXV съезде партии, доносы в следственные органы – всё это основательно ему жизнь покорёжило… Но, может быть, в самом характере его надо искать истоки злобного к нему отношения, зависти? Да уж, наверное… Был беспредельно независим, не терпел, когда кто-нибудь давил на него – будь то товарищ тренер, или ещё кто-нибудь. Вот как то раз на Красной площади шёл с товарищами и увидел, как несколько наглых гостей столицы пытались девушку с собой утащить. А когда увещевания не помогли, разметал их по черному. Гости столицы при виде милиции разбежались, а Коротаев в отделение угодил. А ещё был безалаберен иногда, немного взбалмошен. Про таких говорят: «Взрослый мальчишка». Поступки же этот «мальчишка» совершал достойные самых высоких слов. Своей квартиры у него никогда не было, прожил всю жизнь с женой и сыном в коммуналке и ждал собственной крыши над головой, как солнца в ненастный день. А дали – отказался. В пользу товарища по команде: считал, тому нужнее. И остался в своей коммуналке, где в четырёх комнатах жило пять семей. Короче, думается, вот эта его независимость буквально во всём, неприятие чужих решений. Пусть даже и тренера, вдобавок вот эта самая мальчишеская способность совершать необдуманные поступки здорово вредила ему. Тогдашний тренер сборной Советского Союза А.Г. Степанов его ненавидел. Терпел присутствие Коротаева в команде только потому, что не мог, хотя и очень хотел без него обойтись. Но Степанов поступился даже и этим, даже и тем, что накануне Олимпийских игр в Мюнхене Коротаев в своём весе был сильнейшим боксёром мира. Жив Степанов, хотя и не очень здоров. Спрашиваю: «Скажите, что произошло тогда между вами и Коротаевым?». «Хорошего мало могу сказать… — вздыхает бывший тренер сборной. — … Сложный был человек… Но у меня в команде он всегда был первым номером». Слукавил Анатолий Георгиевич: далеко не всегда. То есть Коротаев был очевидным для всех первым номером, только Степанов никак не хотел этого признавать. «И ещё, — добавляет он, — знаете… он многих в команде держал за «яблочко». Так что же тогда произошло в далёком 1972 году? А вот что. На предолимпийских сборах Олег как-то опоздал к отбою на полчаса. Вместе с двумя другими боксёрами. Степанов же отчислил его одного – главного претендента на олимпийское «золото»! А ведь это именно ему, Олегу Коротаеву, после матча СССР – США менеджер Мохамеда Али – знаменитый сам по себе Анджело Данди – предложил сногсшибательный контракт на два года в размере полутора миллионов долларов! Это в те-то времена! Коротаев очень хотел переметнуться в профессионалы, но тогда это было просто невозможно – у нас примеров тому даже не было, и советник посольства даже и думать о том запретил. Данди не понял, почему это русский с таким блестящим настоящим и блистающим будущим от своего счастья отказывается. Американец снял с пальца кольцо с бриллиантом и сапфирами и подарил на память Олегу. В 1976 году, накануне следующей олимпиады, Коротаев по-прежнему остаётся сильнейшим. Но он не знает, что этот год – последний в его спортивной карьере. Три месяца отняли военные сборы, потом на него заводят уголовное дело, совершенно нелепое, закрывают сразу почти и прямо из КПЗ отправляют на чемпионат страны в Свердловск. Боксёр болен, жестокая ангина, его все же выталкивают на ринг, и он, едва стоя на ногах, конечно, проигрывает. В Монреаль наши олимпийцы поехали без него. Наверное, бессмысленно говорить о спортсмене, что «он мог бы стать олимпийским чемпионом»: раз не стал, значит, не смог. И лучше, пожалуй, не копаться в причинах, тому помешавших. Но в случае с Коротаевым – дело особое. Это был человек феноменальной силы, изощрённой техники и прочих редкостных качеств, необходимых для боксёра высочайшего класса. Прирождённый боец. Даже и Степанов признал: «Он был очень, очень силён…» — имея в виду, что Коротаев был чрезвычайно силён во всех отношениях. …И вниз по тем же ступеням. К его преждевременному отлучению от бокса вело много причин. Ему всего 26 – возраст для боксёра ещё не предельный, выступать бы и выступать. Но внешние, скрытые силы скручивают, ломают и эту вроде бы стальную пружину. Первое дело против него завели неожиданно, вне сомнений, по чьему-то навету. Как-то, после традиционного матча СССР – США, где его признали лучшим боксёром, восхищённый полицейский взял да и сунул Олегу горсть патронов от своего «Кольта». Подарок, прямо скажем, неожиданный, но мальчишка Коротаев принял эти блестящие игрушки, оставил себе несколько штук, а остальные раздарил товарищам по команде. В Москве его обвинили в хранении боеприпасов и дали пять лет. В другой раз у него что-то сосредоточенно искали и скоро нашли какое-то ничтожное количество анаши, и сразу объявили наркоманом. Наркотиков он не принимал никогда и ими не торговал. Товарищи считают, что тот пакетик ему подбросили. И еще пять лет потянулись за первыми. Москва, как известно, слухами полнится, и такую известную в спорте личность, как Олег Коротаев, без внимания, разумеется, не оставили. Говорили, что он получил свой первый срок за ограбление: якобы в московской гостинице «Белград» вместе со своим приятелем, криминальным авторитетом, в лифте нокаутировал немца, ограбил. Поговаривали и другое: будто дело ему пришил давний соперник по рингу — какой-то родственник тогдашнего министра МВД Грузии. Было это в 1977 году. А во второй раз он вроде бы сел за драку. Из лагерей он вернулся хоть и не сломленным, но уже другим человеком. Бокс давно позади, профессии нет, жить не на что. Как он жил… Как многие другие в его положении. Все, что он мог сделать для семьи, он делал, но его то и дело втягивали в ресторанные компании — многим было лестно с ним посидеть. Друзья-приятели по лагерю тоже нет-нет появлялись возле него. Он пробовал заняться бизнесом, открыл свою фирму и стал делать спортивную одежду, но что-то не очень это дело пошло. Поговаривали, будто он связан в делах с криминальным миром, а тренер его и друг Георгий Ованесович Джероян утверждал, что если Олег с этим миром и связан, то не более любого другого нашего нынешнего бизнесмена. Джероян всегда считал Олега порядочным человеком. В то самое время, в конце июня 1989 года, с ним случилась новая беда. «Жигуленок», за рулем которого сидел Коротаев, в тоннеле на Маяковке врубился в брошенный, стоявший без огней автомобиль. Как потом выяснилось, машина принадлежала какому-то африканскому посольству. Олег и его товарищ, тоже боксер, сидевший рядом, в бессознательном состоянии попали в Боткинскую. Спасти Коротаева удалось лишь чудом, товарищ тоже остался жив. Но и здесь ему попытались пришить уголовное дело… Вот так — одно к другому катилось — шло. Жизнь без бокса для него была не в жизнь. Потому что бокс и был его жизнью. А теперь все словно бы сыпалось меж пальцев, и он ничего не мог поделать… Он уехал в Америку и стал налаживать свой бизнес. Как мне рассказывал его друг Хромов, главный тренер сборной, Олег вместе со своей женой Анной организовал турфирму. Для начинающей фирмы дела пошли неплохо. Это по всему было заметно. Вместе с Хромовым был и другой старый товарищ Олега — Валерий Николаев, врач теперешней сборной, и он мне рассказал, как радостно и широко принимал их у себя Коротаев — сначала дома, потом в ресторане «Арбат». Чувствовалось, что Олег любил здесь бывать. Он угощал друзей с размахом, не жалел денег. Как, впрочем, всегда. Эта встреча состоялась за три месяца до гибели Коротаева, он собирался в Москву и ждал «грин-карт», чтобы, как он сказал, «ездить туда-сюда». Но, как заметили оба — Хромов и Николаев, — ощущалось в нем какое-то неясное беспокойство. Что-то тяготило его. Спрашивать его ни о чем тогда не решились. Позже, уже после той последней его ночи в жизни, выяснилось, что Коротаев в январе должен был получить сумму по контракту за свой проект. Возможно, его убийство — дело рук тех, кто не хотел расставаться с деньгами. Возможно, он пересек дорогу кому-то. А что еще-то тут быть могло? Хромов с Николаевым считают, что российская мафия тут ни при чем -это местные воротилы убрали толкового и смелого русского. Но все с концами. Кто же тогда, в ночь 12 января 1994 года, стрелял в Коротаева? Думаю, если мы и узнаем ответ, то только случайно. Ну вот, сидим мы в одной из комнат федерации бокса с Николаем Хромовым, только что вернувшимся с командой со сборов, и вспоминаем Олега. И я спрашиваю главного тренера сборной: «Будь жив он сейчас и в том возрасте, в котором ушел из бокса, смотрелся бы на фоне нынешних ваших ребят?». «Да он и сейчас стал бы лидером в сборной! Нынешние боксеры уступают ему по многим своим показателям. Олег был необычайного таланта боксер…». В жизни каждого спортсмена когда-нибудь гаснет свет и пустеют вокруг трибуны. И начинается совсем другая жизнь, в которой другие законы, другие люди. В той, новой, жизни легче живется тем, кто сумел отрешиться от своего прошлого, и совсем плохо тем, для кого прежняя жизнь всё еще остается главной. Про Олега Коротаева это вполне можно сказать.