Отари Квантришвили
5 апреля 1994 года в Москве у Краснопресненских бань прогремели выстрелы. Был убит основатель партии спортсменов России, председатель Фонда имени Льва Яшина, заслуженный мастер спорта Российской Федерации Отари Квантришвили. Его убийство пополнило «золотой фонд» нераскрытых убийств видных деятелей нашей страны.
Первый среди равных
В свое время коррупция охватила все эшелоны власти — окружение Ельцина, правительство, правоохранительные органы. А убийства депутатов Государственной Думы, замешанных в связях с мафией, уже воспринимались как обычные рэкетирские разборки.
Кто же стоял за этим безумным миром, соединившим в себе политических лидеров, деятелей культуры, правительственных чиновников, банкиров, выдающихся спортсменов и воров в законе, авторитетов, крестных отцов отечественной мафии? В апреле 1994 года вся мировая пресса ответила на этот вопрос однозначно — Отари Квантришвили!
Еще в молодые годы Квантришвили вошел в бауманскую преступную группировку и добился в ней лидерства. Эта банда славилась грабежами, ломкой чеков, мошенничеством, незаконным оборотом наркотиков, разборками в уголовной среде.
Отари стал первым среди равных в московской мафии. У него в друзьях ходили Валериал Кучулория по кличке Песо (пропал без вести в 1993 году), Томаз Пипия (убит), Гиви Берадзе (Резаный) — пропал без вести при таинственных обстоятельствах…
Стремительный, целенаправленный отстрел грузинских воров поражал своей последовательностью. Слушательница Дипломатической академии МИД России Нелли Кахидзе, ранее работавшая пресс-секретарем Аслана Абашидзе, сообщила мне версию, построенную на информации из правительственных кругов Грузии.
По словам Кахидзе, нынешние хозяева Грузинской республики решили подчинить себе грузинский криминальный мир Москвы. Сопротивление этой акции со стороны воров вызвало ответную реакцию — воров стали убивать.
Скромное обаяние мафии
Мое знакомство с Квантришвили состоялось в июне 1990 года.
Старый знакомый — президент ассоциации «XXI век» Анзор Кикалишвили, прознав, что я не у дел, предложил мне помочь ему в создании его новой общественной организации.
Наша справка:
Кикалишвили Анзор Иосифович, 1951 года рождения, окончил Московский институт физкультуры. Работал в пионерских лагерях организатором отдела спортивной и оборонно-массовой работы, заведующим отделом Гагаринского райкома комсомола Москвы. Был переведен на работу в МГК ВЛКСМ. По линии горкома отвечал за проведение Всемирной Олимпиады в Москве. Учился в дипломатической Академии МИД России. Заведовал аспирантурой академии. С 1989 г. — президент ассоциации «ХХI век».
Именно Анзор представил меня своему вице-президенту. Вторым вице-президентом был Иосиф Кобзон. Прежде об Отари я ничего не слышал…
Встреча произошла в Барвихе, в доме Квантришвили. Позднее эту дачу, прежде принадлежавшую маршалу Савицкому, в газетах будут именовать не иначе, как логовом зверя. Но могу свидетельствовать — жилище производило весьма скромное впечатление. Убранство комнат не ошеломляло ни роскошью, ни помпезностью. Да, был видеомагнитофон, но далеко не последней марки. Сам хозяин ездил на обшарпанных «жигулях», которые к тому же постоянно ломались. Покупать втридорога считал для себя непозволительной роскошью. Во всяком случае, он это при мне заявил.
Больше всего меня там поразили собаки — великан-кавказец и безумно дорогой красавец мастиф, подаренный Отари друзьями.
За столом во время непринужденной беседы (кстати, в ней принимал участие и еще один гость — первый секретарь горкома партии города Гагры Валерий Пилия, окончивший в те дни Академию общественных наук при ЦК КПСС), Отари словно тасовал колоду из громких имен власть предержащих и королей криминального мира, известных разве что на Петровке, 38. Рассказывал о своем конфликте с бывшим первым секретарем Московского горкома комсомола Сергеем Купреевым, возглавлявшим позднее московскую милицию. Как я понял, ссора носила домашний характер.
— Сережа меня подставил, — с обидой в голосе произнес Квантришвили.
Трудно было предположить, что всего через несколько дней Купреев, которого я тоже знал по горкому комсомола, погибнет в автомобильной катастрофе.
Бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ Виктор Mишин уверял меня — авария произошла только по вине водителя. И ему трудно было не верить.
Первый венок на могилу шефа московской милиции возложила ассоциация «ХХI век».
Монте-Кристо с Профсоюзной
Молодые братья Квантришвили начинали на бегах. Ставки на подпольном тотализаторе были куда круче, чем в кассах ипподрома. Но то была лишь первая ступенька…
Вскоре Отари и Амиран взялись за обеспечение безопасности карточных игроков — катал. Игра шла в катранах на Садово-Кудринской, в гостинице «Советская», на квартирах известных спортсменов. Когда Отари вышел из тюрьмы, криминальную погоду в Москве делал вор в законе Геннадий Карьков по кличке Монгол. Как только его посадили, престол занял другой король уголовного мира — ученик Монгола Япончик, он же — Иваньков.
Он угодил за решетку уже в 1982 году, едва не утащив с собой и Квантришвили. В уголовном деле Япончика имелись документы о причастности Отари к его преступлениям. Срок Иваньков отбывал в тулунской колонии. Квантришвили взял на себя заботу о его семье, воспитании сыновей. В трудные минуты он был незаменим. Когда умер Анатолий Черкасов, Отари устроил ему похороны по высшему разряду и тоже поддержал семью.
Теперь, когда на Москве не стало этих выдающихся главарей, Квантришвили начал работать самостоятельно. К его мнению стали прислушиваться как воры в законе, так и лидеры всех преступных группировок. Отныне к катранам и ипподрому был прирезан новый жирный кусок — контроль за ломщиками чеков у валютных «Березок».
До сих пор дорогу от ресторана «Ханой», что на Профсоюзной, до магазина «Березка» называют золотой. Ежедневно здесь находилось от двадцати пяти до тридцати человек, которые задавали прохожим один и тот же невинный вопрос: «Чеки есть?» Это были ломщики. (Каждый из них, обманывая наивных обладателей чеков, «зарабатывал» до трех тысяч рублей в день. По ценам того времени люди за два дня делали себе машину. — В.М.) Все это происходило на глазах работников милиции. Как правило, в ее руках оказывались лишь те, кто не входил в данную преступную группу и хотел заниматься подобным промыслом самостоятельно, не платя дани.
Итак, доверчивые москвичи и гости столицы теряли на этом коротком отрезке пути в «Березку» до девяноста тысяч рублей в день (18 автомашин! — В.М.). За восемь лет доход от преступного бизнеса составил более девяти миллионов рублей.
Подобные суммы привлекли внимание уже не только работников уголовного розыска, но и Комитета государственной безопасности. Однако до самого закрытия «Березок» ломщики продолжали безнаказанно грабить обладателей чеков.
Значительная часть преступных денег сосредотачивалась в руках одного человека. Это был богатый еврей, который впоследствии сбежал из России. После закрытия «Березок», как мне сообщил мой информатор, эти деньги были вложены им в производство очень дефицитного тогда торта «Птичье молоко», пользующегося у москвичей особой популярностью. Кооперативное движение только начиналось, и кооператоры оседлали кондитерское производство. Этот бизнес позволил ему увеличить состояние до полумиллиарда рублей.
Позднее этот «Монте-Кристо» с Профсоюзной улицы создал совместное предприятие, которое специализировалось на вывозе из СССР сырьевых отходов, включая медь.
В 1994 году бывший начальник отдела уголовного розыска одного из отделений милиции Москвы Александр Петрушко, в настоящее время работающий заместителем директора Бюро информационной технологии, сообщил мне, что в то время на его сыщиков ложилась наибольшая нагрузка в борьбе с ломщиками. По словам Петрушко, ему неоднократно приходилось слышать от них угрозы типа «Погоди, вот Отарик тебе руки укоротит!» Однако дальше запугиваний дело не шло.
Думается, что не только опера с Петровки, 38 были бы удивлены, что информацию о «Монте-Кристо» с Профсоюзной я получил непосредственно от Отари Квантришвили. Зачем ему это потребовалось, я сказать затрудняюсь. Могу предположить, что с «Монте-Кристо» у него были свои счеты. Без сомнения, в Москве им двоим было уже тесно. И кто знает, быть может, выстрелы, прогремевшие в Столярном переулке 5 апреля 1994 года, это и есть месть хозяина ломщиков?
Встреча XXI века
С середины 80-х годов у Квантришвили появилась возможность частично легализовать свой бизнес. Так родился «ХХI век».
Мало кто помнит, что сначала это был просто кооператив. На старых бланках ассоциации стоит адрес — улица Гиляровского. Там в кооперативном кафе «Встреча», принадлежащем одному из сыновей Кавказа, словно в мюнхенской пивной, рождалось это новое движение.
Позднее Анзор Кикалишвили предложил создать ассоциацию. Он привлек отличные мозги. Ему написали великолепный устав. Отари согнал в ассоциацию кооперативы, спортивные и зрелищные предприятия Москвы, СП. Иосиф Кобзон привлек деньги, послужившие основой для создания «Банка развития — «ХХI век».
Вся власть в организации находилась в руках президента и вице-президента. Но, с юридической точки зрения, они ни за что не отвечали, осуществляя лишь общее руководство.
— Кто я такой? — не раз повторял Анзор. — Только общественный деятель!
— Пишут, что я крестный отец мафии, — в тон ему заявлял Отари в беседе с милицейским генералом. — Организатор мафии был Владимир Ильич Ленин. И запустил все преступное государство… Какое бы государство ни было, я обязан ему служить…
Теперь не секрет, что многие вступали в «ХХI век» в надежде обрести защиту от набиравшего силу рэкета. Одно из условий вступления было обязательное отчисление десяти процентов прибыли в ассоциацию «ХХI век». «Я ни у кого ничего не отнимаю и даже НЕ прошу. Они сами мне все приносят и отдают». Эта фраза Квантришвили стала крылатой.
Как «легализовал» доходы Отари, нетрудно догадаться. Если раньше ему приходилось вышибать деньги из катал и ломщиков с ПОМОЩЬЮ кулаков, то теперь это делали за него другие. В одном уголовном деле о похищении с целью получения выкупа супружеской четы австралийцев — есть показания одного из подследственных, который рассказал, как на его фирму «Совавстралтехника» стали наезжать рэкетиры. Тогда один из сотрудников предложил главе СП встречу с Квантришвили, заметив, что тот может уладить инцидент. Действительно, вице-президент заявил, что все можно устроить, если фирма вступит в его ассоциацию и перечислит вступительный взнос. Еще предложил стать спонсором боксерской ассоциации и помочь деньгами волейбольной команде «Уралочка». Кроме того, Отари настоял, чтобы на работу в СП были приняты его люди. (Все они впоследствии проходили как обвиняемые в организации похищения заложников). А те, в свою очередь, стали диктовать условия руководителю фирмы.
Внешне дела ассоциации шли в гору. В газетных интepвью Анзор обещал перевернуть мир, стать обладателем гостиницы «Интурист» и облагодетельствовать столицу нашей Родины (1990 год!). Вместе с Отари он бредил идеей открытия в Москве 30 итальянских магазинов. Торговать в них предполагалось только за рубли. В эпоху пустых прилавков подобное дело для страждущих москвичей казалось землей обетованной. Однако в Министерстве внешнеэкономических связей постоянно тормозили документы.
Была подключена пресса. Анзор искал выходы на Горбачева и Ельцина, но все тщетно. Тем не менее «ХХI век» не сдавался. Окружив себя известными политиками, дипломатами, журналистами, Анзор и Отари готовили решительную атаку на Кремль. За итальянскими магазинами стояли астрономические прибыли. Из разговора с Квантришвили мне удалось уяснить, что сицилийцы первыми намеревались поднять целину и захватить колоссальный рынок сбыта.
С этой целью международная мафия предполагала вложить наркодоллары в итальянский ширпотреб, который, без сомнения, нашел бы сбыт в России. А вырученные миллиарды намечалось инвестировать в нашу экономику. Вот такой гешефт.
Однажды Отари обратился ко мне с просьбой вступиться за Бюро информационной технологии.
Под почти ничего не говорящим стороннему наблюдателю названием работала организация, специализирующаяся на вывозе из СССР сырьевых отходов. (Мне сразу вспомнился конкурент Квантришвили — «Монте-Кристо с Профсоюзной». Действительно, им вдвоем в Москве было тесно.) Конфликт с таможней и последовавшей скандал в прессе повлекли за собой временное приостановление деятельности БИТ.
Я еще не знал, что его директор Алексей Ефимов, бывший сотрудник московской милиции, по его признанию, является одним из самых доверенных лиц Квантаришвили. Под благовидным предлогом мне удалось уклониться от возложенного на меня поручения. С Ефимовым же я встретился в следующий раз лишь на похоронах Квантришвили. Именно БИТ обеспечивал на кладбище порядок и финансировал ПРОВОДЫ крестного отца.
По размаху их можно было сравнить разве что с похоронами главы государства. Однако не стоит забегать вперед.
В дни стремительного взлета «ХХI века» репортажи о нем не сходили со страниц газет, телеэкранов, радиопередач, и мало кто догадывался, что в руководстве ассоциации произошел раскол. Скорее всего, он носил личностный характер. Анзор и Отари не ладили. Развод произошел вполне цивилизованно. За Анзором осталась ассоциация и банк, из которого, по словам Отари, Кобзон забрал все деньги… Квантришвили оставался при апартаментах в «Интуристе» и фонде имени Льва Яшинa.
Иосиф Давидович также вышел из ассоциации.
Отари и Борис
Борис Ельцин благоволил к председателю фонда, засвечивался вместе с ним перед фотообъективом.
По распоряжению Бориса Николаевича был создан Национальный центр спорта в форме закрытого акционерного общества. Одним росчерком президентского пера эта организация наделялась огромными льготами и освобождалась от таможенных пошлин. (Теперь-то «Монте-Кристо» с Профсоюзной остался далеко позади!). Из государственного резерва центру были выделены сотни тысяч тонн цемента, алюминия, миллионы тонн руды. По утверждению экспертов, любовь президента России к новому акционерному обществу обошлась государству в два триллиона четыреста миллиардов рублей.
К сожалению, в печати нигде не упоминалось, что одним из инициаторов создания этого центра был Фонд социальной защищенности спортсменов, возглавляемый Квантришвили. В период октябрьских событий 1993 года Квантришвили активно выступил в поддержку Ельцина.
Из источников, заслуживающих доверия, стало известно, что после событий 3-4 октября 1993 года Квантришвили начал активно вкладывать деньги в политику. В Кремле состоялся разговор, после которого председатель фонда объявил о создании политической партии — Партии спортсменов России. Безусловно, имена спортивных кумиров, привлеченных Отари к созданию партии, могли активно влиять на общественное мнение в государстве.
Кто мог остановить этого человека?
Пресса? Но перед ним заискивали ведущие телепрограмм и хозяева эфира.
Милиция? Но перед ним распахивались двери руководителей МВД. Вместе с Кобзоном он, авторитет преступного мира, основал благотворительный фонд «Щит и лира», ориентированный на социальную поддержку милиционеров и их семей.
Сам Президент? Но о благосклонности Бориса Николаевича мы уже рассказали.
Правда, в печати допускалась мысль о том, что выстрелы в Отарика прогремели с санкции самого «гаранта Конституции». Намекалось, что Президент испугался не в меру разговорчивого крестного отца,
Из выступления Игоря Рыжих на траурном вечере, посвященном памяти О. Квантришвили:
«Он создал партию! Она была главенствуюшей в государстве…
Моя фамилия — Рыжих Игорь Михайлович. Телефон (называется номер — В.М.). Живу на Кутузовском проспекте. Я не знаю, выйду я из этого зала или не выйду… Но я за свои слова отвечаю, — его убила власть! И вчерашний «Человек и закон» (телепрограмма — В.М.) это подтвердил. Никакие разборки и авторитеты — его уважали авторитеты, потому что он соединял их…
… Это человек, который хотел сделать Москву чистой, … Москву, потом — страну, потом — Союз… И недаром во всех его начинаниях — в Колонном зале, Кремлевском дворце съездов звучал гимн Советского Союза».
Вторя этому панегрику, Кобзон в интервью, данному мне на Ваганьковском кладбище, заявил, что мы потеряли лидера России.
Комментатор программы «Время» Андрей Стуруа, один из друзей Отари, был еще более лаконичен: «Убит по решению партии и правительства». Андрею можно было доверять: он женат на внучке Суслова. Но ведущий программы «Утро» Сергей Ломакин в разговоре со мной высказал иное предположение: «Слишком глубоко залез в раздел московской недвижимости. Перепутал сферы влияния. Был наказан».
Действительно, в последнее время Квантришвили развил необычайно бурную деятельность. Теперь его деньги вкладывались в отели, алкогольные заводы (на «Кристалле», по его словам, все было схвачено), деревообрабатывающие предприятия, нефтепромыслы, торговые дома. Он держал в своих руках практически весь шоу-бизнес, в том числе, и видеобизнес. Ему принадлежали банки. Его называли родоначальником спортивных профессиональных ассоциаций боксеров и кикбоксинга («Боевые перчатки» и «Китэк»). В залах, арендуемых профессиональными ассоциациями, бои велись по контрактам, в которых оговаривались суммы выигрыша. Параллельно существовал и подпольный тотализатор, с которого, как утверждали, Отари снимал львиную долю дохода. Ему принадлежали казино, рестораны, ночные клубы… Он контролировал весь центр Москвы. От Квантришвили получали поддержку федерации профсоюзов и политические деятели.
Гибель «богов»
Прощание с Отари
6 августа 1993 года клан Квантрашвили потерял Амирана. Его вместе с лидером казанской бригады Федей Бешенным и другими сообщниками расстреляли из автоматов чеченцы.
Следопыты с Петровки расценили этот налет как классический пример мафиозной разборки и, по обыкновению, умыли руки. Поговаривали, что чеченская мафия, действующая в Москве, объявила Отари войну и вынесла ему смертный приговор. Тем более что назрел новый конфликт из-за приватизации гостиницы, что недалеко от МИДа.
Председатель фонда имени Льва Яшина имел на отель виды, но тот уже давно находился под опекой чеченцев. И братья Квантришвили отступили.
Из досье:
Как сообщила 12 апреля 1994 г. «Российская газета», президент России Б. Ельцин выразил соболезнование телеграммой О. Квантришвили по поводу «убийства его старшего брата Амирана». Отари после расстрела Амирана словно загнанный зверь чуял свою погибель. В беседе со мной полковник ГРУ Министерства обороны высказал мысль, что сегодня у государства просто нет других способов борьбы с мафией, кроме отстрела ее главарей. Когда Отари отпевали в церкви, я включил видеокамеру и подошел к народному артисту Кобзону.
Из расшифровки:
Мезенцев. Bы давно знали Отари?
Кобзон. Десять лет. Но десять насыщенных лет. Я думаю, для дружбы количество лет не играет никакой роли. Важно, что в этой дружбе общее понимание жизни, общее понимание забот, тревог и радости тоже… Я думаю, что в данном случае мы потеряли не только друга. Потеряли лидера и большого патриота России. Так случилось, что патриотами России стали грузины, евреи, а россияне… не думают о России, они думают о себе, каких-то своих низменных целях. Поэтому это общее горе, российское горе… Наше личное…
Мезенцев. Простите меня, но пишут, что следующим на очереди должны стать вы.
Кобзон. Богу одному известно, кто следующий. Я думаю, главное в том, чтобы нашлись люди, которые остановили этот список «следующих», дабы начался список тех подонков, которые это творят…
Скорбь известного артиста вполне объяснима. В «десять насыщенных лет» уместились и совместное с Квантришвили руководство ассоциацией «XXI век», и организация одноименного банка, и создание фонда «Щит и лира» для оказания помощи сотрудникам милиции.
…Сразу после убийства на место происшествия выехала чуть ли не вся московская милиция во главе с руководством. Оперативники установили, что стрельба велась из чердачного окна расположенного рядом с баней дома № 4 (29, по Пресненскому валу). Сыщики нашли там немецкую малокалиберную винтовку (калибра 5,6 мм) с оптическим прицелом и магазином, а также три стреляные гильзы. Куда закатилась четвертая, никто не знал.
Я не был его другом. В наших отношениях были периоды охлаждения и пристального интереса друг к другу. Он подкупал своей силой, обаянием, обстоятельностью, прирожденной житейской мудростью. Он пугал невероятными легендами, всю жизнь окружавшими его имя. Он ужасает ими и теперь, после своей смерти, когда, смешивая ложь с правдой, ему приписываются неслыханные злодеяния.
Узнав из теленовостей о расстреле близ Краснопресненских бань, моя жена по-бабьи вздохнула:
— Хоть чистым преставился…
И разревелась. Отари должен был присутствовать на нашей свадьбе. Но обстоятельства помешали…