Арест Япончика в США
Считалось, что в Советском Союзе организованной преступности не существует. Дескать, это явление, наряду с наркоманией и проституцией, присуще только буржуазному обществу. Однако отдел № 6 в УВД в 80-х годах почему-то носил название именно отдела по борьбе с организованной преступностью. На базе этого отдела был впоследствии сформирован РУБОП, который до сих пор иногда называют шестым отделом.
Организованные преступные группы были, конечно, еще и при советской власти. Взять ту же ОПГ СССР в Казани. Если абстрагироваться от милицейской статистики, которая признает преступной группировкой двух колхозников, похитивших мешок зерна с элеватора, то условно организованную преступность можно разделить на две категории: «экономисты» и «силовики». «Экономисты» разрабатывали и внедряли схемы теневого бизнеса на рынках, оптовых и овощных базах, создавали подпольные цеха, работавшие на похищенном или списанном сырье.
Государство зачастую не только не заботилось о сохранении социалистической собственности, но само создавало условия для хищений. Многие помнят, как летом на улицах Саратова продавался зеленый напиток «Тархун». Концентрат поступал на предприятия общепита, где его необходимо было разбавлять в пропорции один к трем. Эта норма была разработана в НИИ и утверждена министерством. Но если концентрат разбавляли в утвержденной пропорции, то получался приторно сладкий напиток. Поэтому работники общепита разбавляли концентрат и присваивали половину выручки, о чем покупатели даже не догадывались.
«Силовики», представители блатного мира, пытались поставить под контроль деятельность «экономистов». Последние, избегая огласки, редко обращались за помощью в правоохранительные органы. «Силовики» контролировали угоны автомашин, подпольный игорный бизнес, корректировали действия «гастролирующих» бригад.
Со временем действия «силовиков» и «экономистов» становились все более согласованными, а различия между ними все более условными.
В отдельных регионах была своя специфика. Например, в Узбекистане и Грузии организованную преступность возглавляли руководители партийных и хозяйственных органов.
Криминальная среда
Страна, где показатель количества заключенных на тысячу человек населения — один из самых больших в мире, не может не иметь крепких уголовных традиций. В Советском Союзе хранителем блатных традиций стал институт «воров в законе». Это понятие появилось еще в дореволюционной России. Но по-настоящему воры в законе оформились в мощный преступный орден в конце 20-х годов. И произошло это не без помощи властей.
С усилением репрессий возросло число заключенных. В 1929 году было создано Главное Управление Лагерей (ГУЛАГ). Руководство вновь созданного ведомства активно разрабатывало меры оперативного контроля за уголовной средой в концентрационных лагерях. Контрольные же функции взяла на себя Главная Инспекция ОГПУ.
ОГПУ вербовало в лагерях агентов из числа уголовных авторитетов, которые должны были исключить возможность беспорядков и обеспечить выполнение производственного плана. Для них были разработаны определенные неписаные правила. «Законники» не должны были лично участвовать в насилии над осужденными, запрещалось иметь собственность сверх того, что было положено осужденному. Однако были и существенные послабления в режиме содержания: воры не работали и имели возможность свободного передвижения по лагерю для встреч с нужными людьми и сбора информации; администрация всячески поддерживала авторитет своих агентов. Тогда уголовную аристократию и стали называть «блатными».
С наступлением хрущевской оттепели позиции воровского клана значительно ослабли. Число заключенных резко сократилось, и воры стали не нужны режиму. Для сведения на нет преступного авторитета им предлагалось публично отречься от своего звания. Наиболее стойкие отправлялись на зоны со специальным режимом. Одна из таких зон — ИТК-6 в городе Соликамске — была прозвана «Белый лебедь», в ней содержались многие воры. Не все выдерживали натиск администрации. Появились «развенчанные» из-за своего отступничества воры.
Законники
Почти десять лет «законники» вели законспирированное существование и не оказывали заметного влияния на криминальную среду. Ситуация изменилась в начале семидесятых. С усилением теневой экономики возрастает количество воров и их влияние. В 1988 году число воров в законе достигало 512 человек, в 1990 году их было уже 660, в 1997 г. — 740, из них в Москве проживало около 140.
В регионах насчитывалось по 10—12 «законников», например, в Саратове в 1995 году их было, по оперативным данным, 12. Но среди самих «законников» появляются первые, пока почти незаметные разногласия. Примерно 65 процентов воров представлены выходцами с Кавказа, в том числе 31 процент — грузины, 8 процентов — армяне. Русских «законников» примерно треть. Предприимчивые кавказцы первые начали заниматься теневым бизнесом, что противоречит уставу клана.
Большие капиталы требовали расширения сфер деятельности, и передавать их надо было в надежные руки. Кавказские воры первыми стали обзаводиться семьями и позволять себе роскошную жизнь, что также противоречит негласным законам. Кавказские «законники» начали продавать воровские короны. По негласным правилам законника могут избрать не менее двух воров. Сейчас нередки случаи избрания кандидата после соответствующего взноса в воровской «общак«. Так появились «законники» с небольшим стажем отсидки и зачастую не пользовавшиеся авторитетом в местах лишения свободы. Они получили название «апельсины».
Воры в законе, за столом: 1) Николай Зыков (Якутенок), 2) Евгений Лукьянов (Женя Болотный), 3) Реваз Цицишвили (Цицка) и 4) Ширали Асланов (Джейран); вверху: 5) Сергей Смирнов (Хрюша)
Славянские воры тоже несколько отошли от традиционных устоев. Чтобы сохранить свое влияние в наше время, необходимы капиталы. Поэтому коммерцией в той или иной степени вынуждены заниматься все. Однако славян не может не беспокоить возросшее влияние кавказских кланов, и в последние десятилетия они предприняли попытки объединить свои усилия против «пиковых» (так славянские воры называют кавказцев).
Одним из последних воров старой закалки, придерживавшихся воровских традиций, был Бриллиант (в миру Владимир Бабушкин). Он обладал огромным авторитетом и в 1986 году был задушен в «Белом лебеде«. По оперативным данным, убийство организовали кавказские воры.
Сегодня наиболее влиятельные воры славянского крыла — Япончик (Вячеслав Иваньков), находящийся в заключении в США, и Сибиряк (Сергей Липчанский), знаменитый тем, что организовал воровской сход в Бутырской тюрьме.
Местный колорит
В пятидесятых годах по распоряжению Хрущева по всей стране строились объекты химической промышленности. Возводились они руками осужденных, которых прозвали «химиками». «Химики» имели значительные послабления в режиме и жили не в зонах, а в специальных общежитиях. В Энгельсе строилось сразу несколько таких объектов, и концентрация осужденных была высокой. Возможно, поэтому Энгельс до сих пор считается криминальной столицей Саратовской области и большинство «законников» проживают именно там. Но это не означает, что их влияние ограничивается Энгельсом.
Вор в законе Василий Мордаков — Мордак
Классическими «законниками», придерживавшимися старых воровских традиций, были Березка (Валентин Березин) и Василий Мордаков. Они презирали коммерцию и имели свои воровские специализации: Березка — домушник, Мордаков — карманник. Смотрящим в Саратове был поставлен Мамочка, имевший авторитет союзного значения. Но его похороны в конце 80-х съехались воры со всего СССР. Большое влияние на блатную среду имел проживавший в Хабаровском крае уроженец Энгельса Хозяйка (Анкундинов). Он умер в декабре 90-го года и был похоронен в Энгельсе. Организацию похорон, на которые тоже съезжались воры со всего Союза, возглавил известный авторитет Податев (Пудель). Пудель имел большие связи во властных структурах, позже вошел в одну из компаний при президенте России.
Уголовный мир нуждается в людях, подобных Пуделю и небезызвестному Отари Квантришвили. Они берут на себя посреднические функции при общении с властями или администрацией ИТК и «законниками» не становятся. В Саратове таким посредником был сводный брат Хозяйки Мужичок (Анатолий Пестерев).
В конце 80-х произошла активизация преступного мира. В Саратове возникает крупная группировка Ханалина, которая не придерживается блатных традиций. У ханалинцев складываются напряженные отношения с блатными. Чтобы уладить свои противоречия с Мужичком, Ханалину пришлось летать в Хабаровский край к Хозяйке.
Саратов становится привлекательным для криминалитета. В конце девяностого года в Саратов приехал вор Худо (Гасаян Худо Каренович, курд по национальности). Он остановился у Мужичка и пытался, по оперативным данным, с его помощью взять под контроль армянскую общину. Впрочем, попытки Худо окончились неудачей.
Не последнюю роль в воровской общине играл «законник» Василий Мордаков, который не был уроженцем Саратова. Проскитавшись полжизни по лагерям и тюрьмам, он решил отойти от дел и избрал Саратов для поселения. Мордаков не принимал активного участия в делах воровской общины, но своим авторитетом мог повлиять на принятие решений.
С виду Василий Васильевич не походил на уголовника, а выглядел как пенсионер с небольшим достатком. Люди, близко знавшие Мордакова, утверждают, что он был очень эрудированным человеком и мог говорить на любые темы. Будучи уже пожилым человеком, он выезжал на «утренники» — пытался совершать карманные кражи в транспорте. Но годы берут свое, и рабочие навыки уже были утрачены. Его иногда ловили и даже били, однако к уголовной ответственности не привлекали ввиду преклонного возраста. Мордаков до конца жизни сохранил верность воровским традициям и не признавал ни спортсменов-рэкетиров, ни «апельсинов». К нему обращался за советом и поддержкой лидер преступного сообщества Чикунов, у которого складывались напряженные отношения с воровской общиной. Но старый вор отказался с ним говорить, также как и с представителями кавказского крыла, которых считал «апельсинами» и «законниками» не признавал.
Балаш
В начале 90-х коронуется в воры в законе Балаш. Одним из его «крестных» был «законник» союзного значения Якутенок. Не последнюю роль в его корпорации сыграл Мужичок, который свел Балаша со многими авторитетами. Балаш был не только коронован, но и поставлен смотрящим в Саратовской области. Таким образом Якутенок пытался укрепить позиции славян в Поволжье. В середине 90-х славянские воры, озабоченные возросшим влиянием «пиковых», устроили в Саратове сход, на который съехались три десятка воров со всего Поволжья. Саратов представляли Балаш, Мордаков, Коля Одесский и Хохол.
Слева: Алексей Петров (Петрик), Николай Зыков (Якутенок), Михаил Шуфутинский, Мириан Мамедов (Мирон), Юрий Китаев (Китаец) и Василий Тарычев (Тарыч)
Сход проходил на одном из островов Волги (по некоторым данным, на Зеленом острове). Радикально настроенные делегаты предлагали начать активную работу по компрометации не только «пиковых», но и вообще представителей Кавказа в органах власти и милиции. Они полагали, что кавказские воры укрепляют влияние за счет земляков во властных структурах.
С более умеренных позиций выступал Мордаков. Он предлагал просто не признавать «пиковых» ворами и вообще их проигнорировать. Активные действия не остались незамеченными противоположной стороной, и напряженные отношения могли бы перерасти в открытую войну. А проблем блатному сообществу и без того уже хватало. Выросло уже целое поколение рэкетиров-спортсменов, не признававших никаких авторитетов. Впоследствии кавказских воров Дато и Ноя пытались взорвать, когда они направлялись на встречу с Гулади Пипия. От взрыва пострадал брат Пипия — Роин. Со стороны славян был убит Балаш. Незадолго до смерти Балаша мучили дурные предчувствия, и он говорил в своем окружении, что его должны убить. Но точных данных о том, что эти акты — последствия войны славян и «пиковых», нет.
Рэкетиры
В конце 80-х в криминальном сообществе появились силы, действующие относительно независимо от всесильных доселе воров. Молодая поросль рэкетиров, выросшая на поборах с первых предпринимателей, не желала принимать сложившиеся за десятилетия блатные традиции. Однако даже самые «отмороженные» рэкетиры понимали, что, избрав своим основным занятием вымогательство, очень просто очутиться в тюрьме, где власть блатных по-прежнему сильна. Поэтому с уголовниками еще считались.
Вот пример, характерный для того времени. Летом 1993 года из колонии освободился криминальный авторитет Лушников. Его встретил помощник Хохла Цыбик и буквально на следующий день повез на разборку. Суть разборки заключалась в том, что два коммерсанта, ранее работавшие вместе, предъявили друг другу взаимные претензии. Как было принято в то время, каждый обратился за помощью к своим криминальным покровителям. Для Лушникова, проведшего много лет за колючей проволокой, были в диковинку не только новые экономические отношения, но и марки автомобилей — «девятки» и «девяносто девятые», на которых приехали участники разборки. Несмотря на это, ему удалось легко решить проблему в пользу своего протеже, с которым он, кстати, познакомился за 2 часа до разборки. Ни один из бойцов передреевской бригады, представлявшей противную сторону, даже не попытался возразить уголовному авторитету.
Впрочем, «решил проблему в пользу своего протеже» — сказано слишком сильно. Разводящие решали тогда все споры прежде всего в свою пользу. Выгода коммерсанта заключалась в том, что он остался при своих, а у его оппонента отобрали машину.
Постепенно обращения к услугам воров становились все реже. Слишком дорого обходилось их посредничество. Оперившиеся бригады бритоголовых «гоблинов» отказывались платить в общак. А один из лидеров парковской группировки, амбициозный Щетина, объявил себя держателем «городского общака». Некоторые бригады совершали «наезды» на фирмы, находящиеся под воровской крышей.
Воры предпринимали попытки вернуть утраченное влияние, но это не всегда удавалось. Например, кавказские воры пытались предъявить претензии Чикунову, за то, что он не сделал взносов в общак. Чикунов ответил, что денег ему не жалко и он готов «подогреть» зоны продуктами и сигаретами. Однако наличные, якобы необходимые для найма адвокатов и подкупа милиции, выплачивать отказался, поставив под сомнение личное бескорыстие «законников».
Воровское сообщество было вынуждено принимать новые правила игры. «Законники» все более втягивались в ранее столь презираемый ими бизнес. Но если воры славянского крыла обзаводились своими фирмами, то «пиковые» активно использовали свои связи в государственных структурах. Проживавший в Москве «законник» Пипия, по некоторым данным, брат одного саратовского олигарха, оказывал поддержку своим коллегам по криминальному цеху.
Но было бы преувеличением говорить, что блатные только конфликтовали с вновь образованными бандитскими бригадами. Там, где это было выгодно, они успешно сотрудничали и взаимно дополняли друг друга. Например, в бригаду уголовного авторитета Рифата Карандашова по прозвищу Биг-Баш (в переводе с татарского большая голова), выполнявшую деликатные поручения АО «Нарат», входили и бандиты новой волны. А организованное преступное сообщество братьев Парамоновых пользовалось поддержкой авторитета Василия Васильева.
Балаковский расклад
Балаковский район — единственный донор в нашей дотационной губернии. Балаково дает около половины областного бюджета. Поэтому этот районный город всегда находился под пристальным наблюдением воров всего Поволжья. До 1992 года смотрящим по Балаково был Чек, который умер от передозировки наркотиков. После него курировал Балаково самарский воровской авторитет Удав. До начала 90-х в городе было 3 преступные группировки, возглавляемые Золотаревым, Альбертом и Корейцем. Это были блатные авторитеты. Кореец курировал посреднические фирмы при заводе химических удобрений, Золотарев и Альберт аналогичным образом кормились на «Балаковорезинотехника» и химкомбинате. Таким образом, почти все наиболее доходные предприятия Балаково находились под контролем уголовной братвы.
Развернувшееся в 90-х годах бандитское движение не миновало и Балаково. Но блатные сохранили свои позиции и отдали новоявленным бандитам на откуп лишь рэкет мелких коммерсантов. Сами же блатные пытались внедриться даже на атомную станцию. Администрацию БАЭС пытались убедить в необходимости создания совместных фирм, поставляющих на станцию оборудование. Но подобные идеи развития не получили. Государство, в значительной мере ослабленное в годы реформ, контроль за атомными станциями только усилило. Слишком свежа еще память о Чернобыле.
Череда разборок затронула и балаковских авторитетов, Золотарев и Кореец были убиты в 2001 и 2002 годах.
Полтора десятка лет рыночных реформ изменили уклад воровского клана больше, чем целенаправленные репрессии пятидесятых. «Законник» Хохол открыто владеет колбасным и лимонадным цехами в районе вокзала. Предприниматель с криминальным прошлым, ранее именовавший себя «купец К-ов», сейчас называет себя вором в законе. Гордое раньше звание вора в законе девальвировалось и не вызывает уже трепета даже в криминальных кругах. Но для общества они стали, пожалуй, еще более опасными, чем раньше. Не оставив преступный промысел, они все больше опутывают своими сетями органы государственной власти. В Саратове наиболее влиятельные «законники» кавказского крыла Дато и Ной имеют довольно крепкие позиции в областной администрации и курируют целые отрасли.