Вор в законе Вячеслав Крылов — Славка Крыл
Громкие заказные убийства последних двух лет (как и не замечаемая уже вовсе «уборка» рядовых бандитов и коммерсантов) и начавшаяся с нынешней весны целенаправленная «зачистка» местных криминальных авторитетов свидетельствуют только об одном — идет очередной криминальный передел, но такой, каких в новейшей истории Смоленска еще не бывало. К абсолютной бандитской власти здесь, некогда тихом и уютном, провинциальном городе рвется «центровая бригада».
В круговорот бандитских разделов-переделов новейшей истории Смоленск, как и другие тихие русские города в удалении от обоих столиц, попал с опаданием. Криминогенная ситуация начала обостряться и меняться качественно лишь с середины 1992 года — момента победоносного шествия приватизации.
Как несколько позже посещение похорон безвременно убиенных станет хорошим тоном тусовочной светской жизни, так в середине 92-го участие в бесконечных аукционах (еще до малиновых пиджаков, презентаций и сотовых телефонов) было обязательным атрибутом стиля жизни делового смолянина и показатель его «крутизны». Разбогатевшие в одночасье на первой торгово-закупочной волне вчерашние сантехники, врачи-проктологи, приемщики макулатуры и комсомольские работники, не знавшие по большому счету еще, как толково распорядиться свалившимися деньгами, считали зазорным не купить хоть какую-то недвижимость — хоть киоск, хоть магазин, хоть баню. Купим, а там разберемся.
С первого дня в аукционных залах стали мелькать лица не только возбужденных нуворишей, но и граждан, интересующихся не собственно мероприятием, а больше его участниками. И смотрели они больше не на сцену, а в зал.
По-настоящему страдная пора началась для криминального мира: всплывали наконец на поверхность и засвечивались подпольные некогда «корейки». Именно тогда и началось формирование в Смоленске «крыш», создание организованных и устойчивых преступных группировок. Примитивный рэкет, грабежи и вымогательства уступали место четкому дележу «на постоянной основе» счастливых обладателей денег и недвижимости, серьезному контролю преступности над экономикой и жизнью.
Вор в законе Давид Кациашвили — Дато Рыжий
В криминальном мире еще в какой-то силе были воровские законы и блатные кодексы чести. Еще с трепетным благоговением молодые придурки, бредящие тюремной романтикой, называли имена Прима и Рази, Дато и Пиджака — криминальных авторитетов той поры. И достаточно было убедить в своем, хотя бы шапочном, знакомстве с Голешем или Славцом, чтобы от тебя отстали хулиганы на ночной смоленской улице. Бред, конечно. Но сегодня вспоминается с таким же умилением, как история с покушением на Ельцина, сброшенного с моста.
В криминальной истории Смоленска новейшего периода остались и последние «смотрящие» — неформальные лидеры из воровской среды. Прим (Николай Примнев) — умер в тюрьме от цирроза печени. Разя (Михаил Разинькин) до того, как весной 1994 года его буквально исполосовали ножами в гаражном кооперативе «Малютка», успел и «вопросы порешать», и замену себе привезти в Смоленск в лице Дато (Дато Гоциашвили), которого (обкурившись — не иначе) представил как вора в законе. Когда два других авторитета Волобуй и Кэмс (Волобуев и Муравьев «в миру») публично засомневались в его воровских полномочиях, Дато решил не испытывать судьбу и тихо «свалил» из Смоленска.
«Пробитый на голову» водкой и наркотиками Славец (Вячеслав Старовойтов) как неожиданно возник на смоленском криминальном олимпе, так по-английски и пропал с него.
Последними, кто пытался вернуть реку в старое русло и восстановить былой воровской порядок, были Голеш (Сергей Голяшев) и Пшенка (Сергей Семенков).
Голеш в период раздрая и «безвластия» (после «поголливудивших» Рази и Дато) предпринял некоторые усилия по предотвращению начинавшейся войны между преступными группировками. Но влез в это, скорее, по инерции воровских «поняток» и очень скоро умыл руки. Теперь живет внешне тихо и скромно.
Вспомнил, как утверждают прежнее ремесло (как-никак, три судимости за карманные кражи): «подтягивает» к себе молодежь, делится опытом. Короче, Иван Фомич — наставник молодежи, он и на зоне — наставник молодых.
Вор в законе Александр Загороднев (Хряк
Считались до поры до времени и с «синей гвардией» Пшенки, единственного на сегодняшний день в Смоленске вора в законе. Но когда в конце 95-го он попытался погасить разгоравшуюся войну между командами и бригадами, его авторитета оказалось уже недостаточно.
«Синих», граждан с богатым уголовным прошлым, начали откровенно теснить с рынка бандитских услуг с 1993 года «спортсмены» и «боксеры» — граждане с многообещающим уголовным будущим. Еще какое-то время «блатные» из старорежимного прошлого пытались удержать систему территорий: от этого ларька до помойки — наше, потому что мы здесь живем. Но поклонники здорового образа жизни, съезжавшиеся на тренировки из разных концов города, признавали только одно «территориальное право» — то место, где располагался их спортивный клуб или секция. А на традиции и законы воровские они вообще смотрели с высоты боксерского ринга. Смоленский институт физкультуры (СГИФК) — эта кузница кадров для передовых отрядов современного криминального мира — окончательно поставил крест на перспективах исколотых и спившихся рецидивистов.
После многочисленных организационных разборок и мелких бандитских войн Смоленск к началу 1995 года получил свою довольно определенную и достаточно устойчивую схему криминального раздела: 6-8 основных сильных команд и десятка полтора-два бригад помельче.
Парад авторитетов открывал Славец (Вячеслав Старовойтов) со своей «синей» командой, за счет «набивок» (татуировок) живописной, несомненно, но, благодаря наркотикам, водке и бесконечным «по поняткам», походившей больше на обрыдлое вонючее стадо. Он был поставлен «смотрящим» по Смоленску тамбовскими ворами в законе Крылом (Вячеслав Крылов) и Хряком (Александр Беседин) и на правах главного «доил», в основном, Заднепровский колхозный рынок.
Очень солидно и основательно выглядела команда Кисы (Николай Моховков), который первым легализовал криминальные доходы в «Смоленском областном фонде прогресса, благотворительности и милосердия». Вслед за ним такую же попытку предпринял Прудник (Александр Прудников), в мае 95-го зарегистрировав «Некоммерческий благотворительный фонд развития спорта». Но его команда, состоящая на три четверти из выпускников института физкультуры, и Фонд значительно уступали группировке Моховкова, который, благодаря доверию Крыла и Хряка (Моховков держал «общак» тамбовских в Смоленске) и сильной поддержке солнцевского авторитета Корнея (Сергей Корнеев), имел сильное влияние на Славца и сам, того не скрывая, претендовал на роль «смотрящего».
На слуху в это время были команда Кэчи (Александр Качанов), костяк которой составляли боксеры из спортклуба «Волки» и секции завода радиодеталей, лихая братва Игоря Петрова, бригада Курыша (Александр Курышев) и очень сильная группировка Феди (Владимир Федоров), которую чаще называли мишанинской, так как Мишаня (Михаил Журов), правая рука Феди больше мелькал на публике, руководя бесконечными разборками.
В течение 1995 года окончательно завершился процесс врастания криминальных группировок в сферу смоленского предпринимательства, не исключая и сферы внешнеэкономической и кредитно-финансовой деятельности. Установлению временной стабильности способствовало влияние нового «смотрящего» (вместо Славца) Пшенки.
Предвестием очень серьезных внутрикриминальных преобразований в Смоленске стала первая большая бандитская война, вспыхнувшая в конце 95-го и разгоревшаяся в 96-ом. Первым звонком стало покушение на президента прудниковского «Фонда спорта» Никулина: пуля из нагана , которая могла смертельной, закрутилась по иронии судьбы в мехе шубы. Такой спасительной шубы не оказалось на расстрелянных киллерами Кэче (А.Качанов), Корнее (С.Корнеев) и Рэме (А.Румянцев). И как не повезло Цапе (А.Цапенко), лишь контуженному взрывом в подъезде, так не повезло Круглику и Кирею (А.Кругликов и А.Киреев), которых нашли зарытыми на территории подсобного хозяйства под Смоленском со множественными пулевыми ранениями и следами пыток.
Самыми громкими, несомненно, криминальными событиями 1996 года стали убийство «беспредельного» авторитета Фахри и гибель сотрудника УФСБ по Смоленской области подполковника Волкова.
Валерий Волков не по службе, а «по дружбе» принял участие в денежных разборках команды Игоря Петрова с братьями Кутиными, которые, приняв Волкова за бойца противоборствующей стороны, убили его в последний «лишний» день февраля 96-го. «Контора» попыталась тогда замять скандал, наградив «суперопера» (как назвали его в прессе) посмертно за проведение «секретной» оперативной разработки.
Если 42-летний подполковник ФСБ просто случайно «попал под раздачу», то совсем не случайный конец шумного смоленского авторитета Фахри (Фахри Ширинов) стал началом восхождения на местный криминальный олимп Тиграна (Тигран Петросян).
Крут был Фахри и беспределен до тупости порой; даже мысли допустить не мог, что кто-то и покруче в Смоленске найдется. Вот и собрался, как всегда, вечерком 20 июля 1996 года вместе с братом Ферузом и другом Расулом Наврузбеговым съездить посидеть в кабак «Семь сорок», в котором уж неизвестно кем числился, но «жалованье» получал исправно. В тот самый свой любимый кабак, с контроля над которым ему уже несколько раз — настойчиво и очень серьезно — предлагали «спрыгнуть». Нет, думал Фахри, круче его в среднерусской полосе нет никого… В среднерусской, может быть, и не нашлось бы еще долго. А вот в той стороне, откуда и сам Фахри, сыскались на него и судья, и палач.
Ширинов Фахри Гасрад-оглы, 1965 г.р., уроженец г.Аваран Азербайджанской ССР, к уголовной ответственности не привлекался, но неоднократно задерживался правоохранительными органами по подозрению в совершении преступлений, известен под кличкой «Фахри», являлся лидером группировки «спортивной направленности», состоявшей в основном из уроженцев Северного Кавказа, занимавшихся в прошлом различными видами единоборств. Пережил есколько покушений на свою жизнь: последний раз — 4 июня 1996 года, когда взрыв в подъезде дома, из которого Фахри выходил, лишь тяжело его контузил.
….Когда в 22.30 веселая компания заехала за Исой Магомадовым на проспект Строителей и стала рассаживаться в «восьмерке», с 10-12 метров спокойно и прицельно по ним начал стрелять человек, одетый в черное. Так хорошо стрелял джигит, что ни стеклышка не разбил, ни машины не поцарапал.
Неторопливо приблизившись к машине почти вплотную, еще трижды выстрелил в Фахри.
Наемник оказался…наемником. Руслан Белосаров после срочной службы в Советской Армии и участия в Бакинских событиях прошел уже в составе других армий Армению, Нагорный Карабах, Таджикистан. В Винницкой области его разыскивали за убийство, в Орше — за незаконное хранение оружия. В Москве не установленные следствием лица за 10.000 долларов и чистые документы «заказали» ему Фахри. Дали пистолет ТТ, 50 патронов к нему, гранату-лимонку и полтора миллиона рублей задатка. Российский суд дал 15 лет. Минимум сотня смоленских коммерсантов крестилась молча и искренне желала Руслану выдержать и выйти здоровым: «Дай тебе Бог, братан! От такой сволочи избавил, хоть и грех на душу взял..» Задержать его удалось по чистой случайности.
Кому же помешал Фахри так сильно? Видимо, тому, кто сделал ему предложение, от которого нельзя было отказываться, — «спрыгнуть» в первую очередь с ресторана «Семь сорок»; тому, под чью «крышу» ушел ресторан после Фахри. А ушел он под «крышу» Тиграна. Как ушел туда же постепенно и весь «бизнес» Фахри.
Бандитская битва за фахровские «точки» была тяжелой и продолжалась почти два года. Даже смерть самого Ширинова победы полной и окончательной Петросяну не принесла.
Очень известные в Смоленске предприниматели — братья Якубовы, которых вполне устраивали «умеренные расценки» Фахри и принявшего после его смерти фахровскую команду Исы (Иса Магомадова), не желали новой «крыши». Даже практически показательное (в плане устрашения) убийство директора рынка на Киселевке Фарида Курбанова (друга и помощника Фахри) не испугало отчаянных братьев. Они так разозлили своим упорством Тиграна, что он решил забрать у них шикарный магазин»Исай» в историческом центре Смоленска.
Полуперебитая, полуразбежавшаяся команда Исы реальной силы уже не представляла. И «время на размышление» было ускорено взрывом, прогремевшим около 22 часов 16 марта 1998 года во дворе магазина «Исай». 400 граммов тротила было подложено под новенький 280-ый «Мерс» Давида Якубова (одного из трех братьев).
Осколками и взрывной волной были выбиты все стекла выходящих во двор окон.
Машину от переворота спас лишь вес (2600 кг), но вынесло поддон и погнуло коленвал, а вырванный капот перелетел через крышу 3-этажного дома и упал на улицу Ленина.
Якубовы сдались и согласились. И Волчок (Сергей Волков), «особа приближенная к императору», начал свои регулярные рейсы в столицу к Тиграну с приветом от «Исая» в 10.000 долларов…
Тигран Самвелович Петросян родился в городе Каджаран Армянской ССР в 1975 году, образование 8 классов, в криминальной среде известен под кличкой «Тигран». 13 раз привлекался к уголовной ответственности за бандитизм и всякий раз освобождался от нее, что свидетельствует о наличии у него обширных коррумпированных связей в правоохранительных органах и прокуратуре.Находится в открытом конфликте практически со всеми смоленскими авторитетами. Неоднократно избегал пакушений на свою жизнь. Большей частью скрывается в Москве, находясь в тесном контакте с «измайловской» группировкой столицы.
К концу 1996 года в Смоленске образовалась мощная объединенная криминальная группировка Тиграна-Юрца, которая, пользуясь разгромом части команд и обескровленностью оставшихся после бесчисленных разборок, начала брать под свой контроль буквально все, что не могли удержать конкуренты.
Бывший телохранитель Николая Моховкова (Кисы) и бывший «воспитанник» другого смоленского авторитета Винокура (Владимира Винокурова) — Юрий Трусов и Тигран Петросян прямо-таки клином, «рыцарской свиньей» вломились в смоленский криминальный мир обессиленный междоусобицей. Там, где враг не сдавался, его уничтожали, не теряя времени на бессмысленные в таких случаях переговоры.
Сергей Яковлев по кличке Синий со своей братвой кормился от нескольких автозаправочных станций по трассе Москва-Минск и в районе Духовщины. Когда Юрец и Тигран сделали ему предложение «спрыгнуть» с этих точек, Синий гордо отказался, но, зная «беспредельность» первого и вспыльчивость второго, предпочел временно перейти на нелегальное положение, ночуя и столуясь где придется. Однако, как ни хоронился, был высчитан-таки командой «парламентеров», «схвачен и отхерачен» бейсбольными битами так, что после длительного пребывания в реанимационном отделении городской клинической больницы уже мало что соображал и помнил. Группировка бывшего авторитета Синего, а после того — 24-летнего инвалида первой группы Сергея Яковлева как-то быстренько распалась и вопрос о том, кому же дальше присматривать за АЗС как-то само собой отпал.
Трусов Юрий Владимирович, 1967 г.р., к уголовной ответственности не привлекался, бывший офицер Вооруженных сил, был известен в криминальной среде под кличкой «Юрец», входил в группировку Моховкова (Кисы) и пользовался особым доверием последнего, главным участником «свержения» которого и стал впоследствии. Вошел в команду Петросяна (Тиграна), в которой являлся вторым лицом по значимости. Успел сколотить и собственную бригаду «спортивной» ориентации по составу. Пропал без вести в начале 1997 года и был найден 11 февраля в заброшенном доме в поселке Анастасьино под Смоленском в груде мусора. Был задушен удавкой, на теле имелись многочисленные ожоги серной кислотой — следы пыток.
Центровые
Свержение Кисы (которого свалили не столько конкуренты, сколько наркотики), силовая разборка с Синим, «наезд» на Петрова, расправа с Фахри, неудачные (но имевшие «воспитательный» эффект) покушения на Прудникова и Пшенку имели результатом попадание под «крышу» Трусова и Петросяна более половины смоленских предприятий и фирм, осуществлявших поставку и реализацию горюче-смазочных материалов. Под их контроль ушли такие лакомые куски, как АООТ «Смолнефтепродукт», ТОО «Смоленская нефтяная компания», все предприятия «смоленской Властелины», Залифы Висангириевны Бековой, сеть магазинов «Техносат», сеть магазинов ИЧП «Арго», рестораны «Семь сорок» и «Житомир» и так далее.
Не на шутку встревожились за бизнес и забеспокоились за личную безопасность Мишаня, Федя, Прудник и остальная братва. Винокур за бурной деятельностью «воспитанника» наблюдал больше с любопытством, нежели с чувством надвигающейся опасности. Вообще, их история взаимоотношений с Петросяном столь же, порой, не понятна, сколь перспективы их будущего.
Винокуров Владимир Николаевич, родился в деревне Микшино Хиславичского района в 1967 году, под кличкой «Винокур» известен как лидер одной из сильнейших команд области. Основные подконтрольные объекты Фроловский, Заревский, Крапивинский, Пречистинский спиртзаводы и Починковская спиртобаза, приобретенные небезызвестным Брынцаловым. Одно время в состав его команды входила группа сильных в криминально-профессиональном плане мошенников и кидал.
Особую слабость, наряду с аферистами и кидалами, Винокуров питает к самой разнообразной недвижимости и фирмам, которые этой самой недвижимостью занимаются. Под его контролем находится большая часть риэлтерских компаний.
И, конечно, специальный пунктик в статье его скромных доходов — первый и ведущий мелкооптовый рынок Смоленска на улице Кашена — Городянский.
Первоначально «акулы» бизнеса на Городянском рынке довольствовались «крышей» Николая Петрова (не путать с Игорем Петровым) по кличке Файчонок «со товарищи» в лице Дубика и Твердого (Олега Дубика и Олега Твердохлебова). Но доверие к надежности «крыши» начало угасать после того, как одних «акул» — смоленских «кинула» на пару фур шампанского другая «акула» — питерская. И после того, как провинциальных хулиганов Файчонка встретили настоящие питерские бандюги из команды Малышева и указали им конец Невского проспекта, который смолянам предстояло достичь на время.
Беда одна не ходит. «Донжуанские» похождения Файчонка закончились для него пулей от ревнивого мужа. Руководство перешло к Дубику, которого Винокур отодвинул просто из уважения к масштабам такого предприятия, как Городянский рынок.
Связей с «малой родиной» Винокуров не теряет: в Хиславичах его интересы представляет друг и подельник, известный авторитет Вова Крымский (Владимир Давыдов).
В 1995 году Винокуров был задержан на территории Калужской области за разбойное вооруженное нападение на автофургон вместе с Владимиром Барабановым и Тиграном Петросяном. Дело было успешно развалено, что позволило его участникам избежать уголовной ответственности. Даже при оставленных по небрежности в деле фототаблицах с изъятым у них огнестрельным оружием было вынесено постановление о прекращении дела в связи с его… недоказанностью.
Винокурова считают наставником Петросяна: как говорится, «с ложки выкормил» и даже аттестат о среднем образовании купил. С группировкой Петросяна и имитирует очень активно конфликт (несомненно, по договоренности с Петросяном) из каких-то только им понятных тактических и стратегических соображений.
В результате бурной деятельности Петросяна и Трусова под вопросом оказался авторитет «смотрящего» и единственного в Смоленске вора в законе Пшенки (Сергея Семенкова). Да и не только реноме — чем он лучше других: и у «положенца» жизнь одна. Когда он попытался погасить разгоравшийся конфликт «по поняткам» — мирно и спокойно, Тигран, немного послушав его доводы, коротко и ясно «посадил его на задницу»: — Ты, Пшенка, вор в законе? Вор, значит?… Ну так иди и воруй, а в дела не лезь!..
Вызванные Пшенкой в Смоленск в пожарном порядке тамбовский вор в законе Крыл и минский — Щявлик получили примерно такой же ответ и спешно ретировались. А вслед за ними засобирал чемоданы (от греха подальше) и сам Пшенка, потащив свое измученное наркотиками тело на теплые берега Кипра.
Оставленный Семенковым «за смотрящего» молодой и толковый вор Калина (Сергей Калинин), не успел еще толком и «тачку» новую обкатать, как пропал без вести в конце лета 98-го.
Какое-то время воровское реноме Пшенке еще удавалось поддерживать благодаря организаторскому таланту Игоря Муравьева (Кэмс), носившего гордое звание «помогающего вора в законе». Муравьев считался «мозговым центром» команды Пшенки, пока по непонятным до сих пор причинам не сработало взрывное устройство в 300 граммов тротила в феврале 1997 года на 2-ой Северной улице. Адская машина взорвалась прямо в кэмсовской «девятке», чуть ли не у него в руках. В том, что везли этот привет от «смотрящего» Тиграну, теперь уже мало кто сомневается.
Убрать Тиграна не раз пытались и другие команды. Предпринимал такую попытку и Николай Моховков (Киса). И вот уж рок судьбы — взрывное устройство снова сработало раньше времени, посланные на исполнение бойцы остались живы, но покалечились.
Самым жирным куском, вырванным Тиграном у Пшенки, стало АОЗТ «Оазис», расположенное на 338-ом километре автотрассы Москва-Минск, в окрестностях райцентра Ярцево. Гостиница, ресторан, сауна, коммерческие точки, стоянка для дальнобойщиков и заправка с техобслуживанием — этот очень денежный комплекс с участием в уставном фонде иностранного капитала (около 45 процентов принадлежит Европейскому банку реконструкции и развития) сначала контролировал тамбовский вор в законе Крыл, затем эстафету принял смоленский «смотрящий» Пшенка. Но приехал Тигран и, без лишних и бесполезных в таких случаях переговоров, послал «смотрящего» на … , а оставшимся действующим лицам объявил: — Хоть кровь из носа, но чтоб 16.000 DM в месяц мне было!..
На «Оазисе» с его уходом под «крышу» Тиграна завязалось многое и в бизнесе, и в криминале, и в политике. Что касается бизнеса, то здесь на созданном ЗАО «ЛВЗ N 1» начали лить водку (лучшую в области, как утверждает реклама).
Инвестором предприятия злые языки называют «измайловскую» группировку столицы при посредничестве, конечно, Тиграна.
Что касается криминала, то на «кормовых» от «Оазиса» расстался с совестью и принципиальностью уже не один чиновник (в частности, начальник ярцевской налоговой полиции Старов).
Что касается политики, то давно уже не секрет, что шикарная сауна, ресторан и номера стали одним из излюбленнейших мест решения политических и кадровых вопросов в масштабе области.
После того, как сын отца-учредителя и матери-арендаторши «Оазиса» и «ЛВЗ number one» Евгения и Валентины Баландиных стал зятем заместителя губернатора Хвостанцева и, соответственно, его жены — заместителя управляющего Смоленского отделения Сбербанка России, «Оазис» и вовсе приобрел для налоговых и прочих проверяющих и любопытствующих статус закрытого предприятия.
В 1998 году областная налоговая полиция, добравшись наконец до «Оазиса», умудрившегося в течение 5 лет уклоняться от уплаты налогов, насчитала только неуплаченных взносов в казну 11 миллионов рублей.
Единственным, как полагают многие, кто мог бы в Смоленске серьезно противостоять Тиграну, был 36-летний «положенец» Бежан Кукава, имевший и достаточный авторитет среди братвы, и сильную команду. А главное, что не маловажно в данном случае, он, подобно Петросяну, шел напролом в достижении цели. Случай давал ему и неплохой шанс для перехвата инициативы: Тигран был в очередной раз задержан за незаконное ношение огнестрельного оружия (автомат в машине нашли — обычное дело) и хотя бы формально лишен возможности влиять на ситуацию в городе. Кукава случаем не смог воспользоваться. 4 октября (а пятого октября сотрудники уголовного розыска отмечают образование своей службы) Тиграна выпускают под подписку до суда.
Позже дело, конечно и как всегда, развалилось. А по поводу 4 октября опера заметили: прокуратура подарок розыску сделала к «красной дате». Вечером 5 октября кто-то звонит в дверь Кукавы и убедившись, что хозяева подошли с той стороны открывать, выпускает через дверь полный рожок из автомата.
Жена, закрывшая собой мужа, получает 7 пуль, Кукава — две. Они оба остались живы, но Бежан, получив, несомненно, еще и тяжелую психическую травму, сломался, и плотно подсел на наркоту. Тигран потерял к нему всякий интерес как к сопернику…
…. А Тигран, пережив смерть Юрца (очень, говорят, был расстроен) — близкого друга и самого надежного помощника, продолжил свой поход за славой…
В чем же кроется криминальный феномен Петросяна? Что или кто буквально возносит к вершинам преступного (и не только) олимпа 23-летнего юношу с замашками диктатора-тирана? Какие силы вырывали его уже полтора десятка раз из слабых ручонок российской Фемиды? И употребимы ли вообще в данном случае такие понятия, как «криминальный феномен» и «криминальный талант»?
Конечно, это просто событийно-временное совпадение. Но с весны 1997 года криминальная жизнь Смоленска, и без того сотрясаемая весь предыдущий год постоянными выяснениями отношений по мотивам воровского эпоса «Ты не прав, братан!», начала приобретать характер броуновского движения. И на вопрос «Кто этой конторе «крышу» держит?» можно было получить ответ «А который час?».
В конце марта главой администрации областного центра стал Александр Прохоров, принеся с собой планы и идеи обновления Смоленска, которые не смог воплотить в жизнь в бытность первого секретаря горкома ВЛКСМ. Под стать главе стала формироваться и администрация — команда Прохорова, хлестко, но точно названная одним столичным журналистом «бравыми ребятами, умеющими разбираться с уличным бизнесом». Суть некоторых подобных «разборок» мы уже попытались обрисовать выше. Потому трудно понять, какого рода комплимент содержался в этом определении.
Главный (визуальный, по крайней мере) вектор деятельности новой администрации был сразу направлен на «цивилизованность» городской торговли вообще и эстетическую привлекательность уличной, в частности. И главным претворителем в жизнь идеи «нового торгового порядка» стал заместитель главы Юрий Балбышкин, главный «бравый парень»:
«Есть закон, который не позволяет вторгаться в частный бизнес. Другое дело — как-то скоординировать. Когда ведется борьба со стихийной торговлей, с продажей запрещенных продуктов питания, нужно действовать жестко, ведь речь идет о здоровье наших граждан. Но с другой стороны, нельзя не учитывать и тот факт, что здесь по сути дела одни нищие продают другим нищим, и палку не перегибать. Однако превращать его (Смоленск), особенно его историческую часть в базар недопустимо. Это правильно? Думаю, мне здесь никто возражать не будет.» (Из интервью «АиФ-Смоленск» в апреле 1997 года).
Никто и не возражал
Нищие мелкие лавочники сворачивали торговлю и убирали, если было на что и куда, свои времянки, не в состоянии купить тут же устанавливавшиеся на их прежнем месте современные красивые торговые павильоны под 50 миллионов «старыми».
Коммерческие приоритеты не могли обойтись и без приоритетов исполнителям идеи. Кто-то получил шикарный подряд на создание торговых павильонов, кто-то — эксклюзивное муниципальное разрешение на их установку, кто-то — монопольное право на дачу разрешений «где, кому и сколько». Создание микрорынков, концентрирующих розничную и мелко-оптовую торговлю в разных частях города, с одновременным устранением конкурентов в лице мелких киоскеров стало для ряда наших сограждан вообще Клондайком.
Богатые стали богаче, а бедные, как им и положено, беднее.
Такая деятельность администрации — правильная и полезная — вольно или невольно затронула интересы одних преступных группировок и дала «зеленый коридор» подъему других. Все же понимают, что только проигравших мелких торговцев и только выигравшей общественности в таких делах не бывает. Были и настоящие участники процесса: по-настоящему проигравшие и по-настоящему выигравшие.
Но вслух особенно никто не возражал. чего воздух сотрясать!
В последнюю пятницу июня 97-го Александр Колесников, депутат горсовета, председатель постоянной депутатской комиссии по комплексному развитию города и городскому хозяйству, генеральный директор ОАО «Интерстройгазкомплект» спустился в 7.30, как обычно, на первый этаж дома 4 по улице Черняховского, чтобы ехать на работу, и был убит выстрелом из обреза.
Товарищи, соратники и коллеги осудили, предупредили, дали клятву на могиле и продолжили, им в том числе, начатое.
На октябрьской сессии горсовета заявленный в повестке почему-то в разделе «Разное» вопрос об утверждении ставок за выдачу разрешений на торговлю в киосках и с лотков вполне бы мог считаться главной темой. Заместитель главы администрации Юрий Балбышкин в очередной раз обрисовал депутатам ситуацию с развитием микрорынков. Их на тот момент было уже 12, и последний, строящийся на улице Николаева, призван был смести окончательно стихийную торговлю на перекрестке улиц Николаева и Нормандия-Неман. После чего намечалось повсеместное свертывание действующих торговых палаток.
Вот тут как бы возмутились депутаты: уличные палатки серьезно пополняют городской бюджет, а если их переместят на рынки, то, по новому положению, 90 процентов от этой мзды пойдет администрации рынка и всего 10 — как бы городу.
Что было делать? Вроде и надежный источник дохода терять не хочется, а вроде надо быть принципиально последовательными, раз уж взялись за упорядочение торговли. Поступало даже предложение поменять процентное соотношение.